Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

Уснули поздно. Утром его разбудил будильник, а она даже не шевельнулась. Ну и хорошо — меньше разговоров, целее нервы. Да и о чем говорить? Не о следующей же встрече? Он понял уже, что оба этой ночью были «на рывке». Он спасался от одиночества, затирал в себе и делал не такими яркими воспоминания о последних трех днях, а она…? Скорее всего, знала о шашнях мужа — нельзя такого не знать. Наболело, вырвалось? Или имел место скандал, разговор? Не его дело. Утешили они друг друга и ладно. Лена больше не будет лезть в семью Демьянцевых, а мужик, если не совсем дурак, одумается — хотя бы ради ребенка. И маленькая месть мужу свершилась — если цель ее марш-броска была именно она. По себе знал — помогает. Может, ответный адюльтер и склеит семью. Скорее всего, только на время, но тут уж…

Оставил ей деньги на такси и вообще — на всякий пожарный, мало ли! Потому что и ключей при ней не было — точно знал это, собирая утром по номеру одежду. В платье карманов не было, в невесомых белых кружевах — тем более. Подержал их в руках, разглядывая… жаль, что не увидел на ней. Красиво, наверное — белая паутинка на смуглой коже. Красивая девочка — по-своему, тайно как-то, скрыто, нежно и спокойно красива. Для того, кто увидит и оценит… полюбит. Яркая красота утомляет, напрягает ощущением своего личного несоответствия и несовершенства. А такая… Но это лишние мысли!

Написал записку, подумав, что может еще и обидеть, просто оставив деньги. Поймет неправильно… и ушел, дополнительно напомнив дежурной, чтобы не беспокоили. И на этом — все.

Дальше Алексей работал, как привык — неделями не вылезая из пасек. Время было качать летний мед, самый ценный. Ульи специально грузили ночами и вывозили грузовиками к цветущим полям гречихи и люцерны, на акацию, липу и донник… После окончания цветения возвращали обратно. Нужно было договариваться с растениеводческими хозяйствами, узнавать о сроках обработки полей ядохимикатами, организовать охрану и перевозку…

Набегами и по требованию наезжал в гостиницу, даже ночевал там пару раз. Номер был чисто убран и ничего больше не напоминало о той ночи. Усмехнулся мысли о том, что нужно было оставить себе трофей на память — трусики хотя бы. Но все к лучшему — приключение потихоньку забывалось. Правда, иногда всплывало нечаянно… когда в спешке вскрыл женский вариант шампуня — пахнуло малиной.

— Даша! — раздраженно выговаривал дежурной, — женские средства в мой номер больше не подкладывать! Провонялся весь вашей малиной, блин!

— Хорошо, я скажу горничным, Алексей Юрьевич, — проводила его женщина странным взглядом. Очевидно подумала — с каких пор? А и…! Палиться в гостинице и водить в свой номер больше никого не хотелось. Может — пока, потом все равно потребуется. Следом пришла мысль о том, что хорошо бы завести постоянную любовницу. Найти подходящую содержанку не стало бы проблемой.

Потом умер отец и воспоминания, да и личная жизнь вообще забылись или отошли на второй план. Замотался, потерялся…

Сидел теперь на кладбище и надо же… отдыхал душой. Скорбь быстро ушла, тяжело отболело почти одним днем, оставив ощущение пустоты и бессмысленности прожитых до этого лет. Девять из них — точно коту под хвост! Разве что — пасеки? Да, взяв у тестя минимальную сумму для раскрутки, он добился успеха сам. Доход, который они приносили, считал исключительно своим, чистым. Хотя и там все было не так радужно — весомую конкуренцию подмосковному меду составлял алтайский и башкирский. Оно и ожидаемо — экологическая чистота продукта многое значила. Поэтому и возникла мысль об Алтае.

На кладбище же Алексей получил сообщение-рассылку от семейного нотариуса, тот собирал ближайших родственников для оглашения завещания.