Свет мой - Наталья Чернякова

Он узнал, что я беременна сразу по возвращении в Саратов. Как любимый радовался и попутно ругал меня, что молчала, утаила такие важные для него события.

– Мне хотелось, чтобы ты встретил новость не на бегу, чтобы не отвлекался от учебы, ведь занятость была абсолютной, – отвечала я в телефонных беседах на его укоры.

Спустя два дня после теплой и такой долгожданной встречи с Сашей, он, как любящий и внимательный сын, заговорил о поездке в Городок: ему хотелось увидеть мать, помочь ей по хозяйству. Я, конечно, против не была: мать – святое, но следовать за ним не желала, Соня тоже, будто чувствуя моё настроение, ответила отказом на предложение отправиться в путешествие.

Саша недоумевал:

– Ну почему ты не хочешь ехать, Светлана? Ведь ты, в сущности, не знакома с моей матерью, поверь, она хороший человек, конечно, со своими недостатками, но порядочный и честный.

О да, настолько честный, что правду, в каком-то своем понимании, рубит с плеча.

– Может быть, стесняешься беременности? Напрасно, маме все известно. Я сразу ей сообщил, как только узнал сам, – озадачил своим признанием Саша.

Интересно, почему же в таком случае Светлане Михайловне не позвонить мне и не попытаться наладить мосты, разрушенные ею самой, значит, я была права: вряд ли она обрадовалась этой новости. Какой-то чертик в душе заставил спросить:

– И как твоя мама отреагировала, узнав, что скоро станет бабушкой?

– Да растерялась сначала, а потом заплакала.

– Понятно, все это так неожиданно, – улыбаясь, сказала я, – но, наверное, это были слезы радости, как думаешь?

– Конечно же, иначе и быть не может.

Ой ли? Ещё как может.

Глава 21

Домой Саша вернулся через три дня, уставший и злой, сразу же обратился с вопросом:

– Почему ты не сказала, что мать приезжала к вам восьмого марта?

– Зачем тебе об этом знать? Она приезжала поговорить со мной, и, если бы было нужно, то сама сообщила бы сыну о своем визите, – спокойно ответила я, – значит, не хотела, раз ты только что узнал. Но ведь сказала же, пусть позже, но сказала.

– В том то и дело, что узнал я обо всем от тети Тони, матери Игоря. Вероятно, она больше знает, чем я.

– Она знает только о том, о чем невозможно не знать. Светлана Михайловна интересовалась у неё нашим адресом и телефоном.

– Ну, да, о дальнейших событиях доложила мать, когда я надавил на нее. Вот что, Свет мой, не расстраивайся и не переживай: я никому не дам тебя в обиду и собственной матери в том числе. Со временем всё уляжется, она полюбит тебя, обещаю, тебя невозможно не любить, а ты к ней изменишь отношение. Надо было рассказать давно, да разговор не заходил, быть может, это как-то оправдало бы в твоих глазах некоторые поступки моей мамы. Дело в том, что у меня был брат-близнец Алёша, он умер в три с небольшим года от пневмонии. Несмотря на то, что мать сама медик и все подруги – врачи, спасти его не удалось. Это очень большая трагедия для нашей семьи, мать себя и сейчас считает виновной в смерти брата – не уследила, вовремя не поставила диагноз, не тем лечила. С тех пор она трясется над каждым моим шагом, ведь, в сущности, из родных у нее почти никого не осталось – всех потеряла, и отец мой погиб еще молодым. Так что маму, наверное, можно понять, хотя я с детства воюю с ней за право поступать по своему выбору, конечно, при условии, что этот выбор разумный.

– Сожалею. Конечно, тебе следовало рассказать эту историю раньше, теперь мне многое стало понятным.

– Прости и её, и меня.

– Ладно, оставим это в прошлом. Есть будешь?