– Он для вас всегда будет молод, вы же мать. Послушайте, было время, я и сама так считала, все искала мотивы – почему мы не можем быть вместе, но неужели для вас ничего не значат годы, которые мы с Сашей провели вдали друг от друга. Вы ведь должны понимать, что раз мы не растеряли своих чувств, а напротив, укрепили их, – значит, для нас все серьезно? Ребенок вам мой помешал? Да, это плохо. Но ему рад ваш сын. А это важнее. Какие бы вы не приводили доводы, я на этот раз не отступлю, поскольку очень люблю Сашу, и к тому же, – я едва не сказала, что через семь месяцев она станет бабушкой собственного внука, но вовремя остановилась. – И к тому же, – продолжила я, – не проще ли вам поговорить с сыном на эту тему, убедить его в своей правоте? – помолчав, я ничего лучшего не нашла, как добавить к сказанному: – Простите, мне нужно на кухню.

Я вышла из комнаты, чувствуя, что глаза защипало. Так, следует ждать всемирного потопа. Вынимая пирог из духового шкафа, услышала характерный хлопок закрывающейся двери. Ушла. Казалось бы, Светлана Михайловна находилась у меня всего-то минут десять, а была такая усталость от разговора с ней, как будто я отработала две смены, а потом еще провела родительское собрание. До вечера я ходила по квартире удрученная, не спасал даже радостный визг дочери, её детские игры, бесконечные почему.

Саша позвонил вечером, поздравил маму, меня, Лену и Софью с праздником, а затем поинтересовался, почему я грустная. Я процитировала: –

Но почему я так тревожен?

Стал придавать значенье снам.

Порой задумаюсь, мрачнея…

Саша подхватил строчки забытого поэта: –

Уж видно, чем любовь сильнее,

Тем за нее страшнее нам.

– Ты всерьез увлекаешься литературой? Уже второй раз меня удивляешь,– сказала я.

– Будущая жена – учительница, вот и приходится соответствовать, – просто ответил Саша.

– Тебя рядом нет, вот и грущу, – шмыгнула носом, вытирая слезы, «будущая жена».

Он засмеялся:

– Это хорошо, что грустишь без меня. Я тоже очень соскучился, любимая, обязательно меня дождись, смотри, не выйди замуж.

– Глупый ты, хоть и взрослый, и целый старший лейтенант, а всё равно глупый. Разве я тебя могу на кого-нибудь променять? Я люблю тебя давно и безнадежно, – сказала я, улыбаясь.

– Вот и хорошо. Приеду в мае, заберу вас с собой.

– С кем разговариваешь? – спросил, выйдя из своей комнаты, Игорь. – С Шуриком?

Я молча кивнула.

– Ну-ка, дай трубочку, Светлана Владимировна, я с ним тоже поговорю.

Попрощавшись с Сашей, я ушла к себе.

– Почему ты Сашиной матери не сказала о беременности, может быть, она бы на эту ситуацию посмотрела по-другому? – недоумевала сестра.

– Зачем ее «радовать» раньше времени? Да и мне лишние волнения не нужны, не ясно ведь, как бы она отнеслась к этой новости. Может, решила бы, я специально забеременела, чтобы Саша остался со мной. Ты об этом не подумала? – обратилась с вопросом к сестре и продолжила: – Поверь мне, она может оскорбить очень легко, не прибегая к изощренным нецензурным выражениям, достаточно эвфемизмов пополам с намеками. Знаю, проходили.…

Хотя мне весь мир хотелось оповестить о своем счастье, неожиданном счастье стать матерью Сашиного ребенка, всё же хорошо, что беременность ещё не была заметна.

Конечно, в Саратове мы разговаривали с любимым о будущих детях и мечтали о них, но решили подождать до официального вступления в брак. И как же хорошо, что сама природа все решила за нас! Вообще, это чудо: я, как и многие женщины того времени, поставила ВМС сразу после рождения Сонечки, но что-то пошло не так, может, срок действия прошел, может, произошло смещение. Но факт оставался фактом: я беременна. Да, это немного изменило мои планы, но зато я знала: у меня будет маленькая копия любимого человека.

Глава 20