Сама же подумала: «Нет. Это не я его Свет, это он – мой Свет. Он – тот самый Свет в моей душе, позволяющий не рассердиться на окружающий мир и впасть в уныние, а сохранить доброе расположение духа, веру в себя и людей. Всегда: и в его школьные годы, и потом, когда мне бывало плохо, он оказывался рядом, помогал и словом, и делом, подсказывал, во всем поддерживал. И, действительно, Саша был прав в последнюю нашу встречу перед призывом в армию: сегодня совершенно стерлись грани, когда-то разделявшие нас, и социальные, и возрастные, и любые другие. Мы как будто стали единым целым. Мой родной, любимый, согревающий всюду Огонёк».

Все понемногу налаживалась: Софья пошла в школу, правда, пропустив десять дней, ну, это ничего, мы быстро наверстали программу. У дочки появились подруги в классе и в танцевальной студии, которую она с удовольствием начала посещать. Кроме того, уроки Игоря не прошли даром, и Соня попросила записать ее в каратэ.

– Девочка должна учиться себя защищать, должна быть уверенна в себе, – аргументировано ответила дочь на мое возражение, что не женское это дело – каратэ, вот танцы – другое дело. Со временем добавился курс английского языка. В общем, все как у детского поэта:

Драмкружок, кружок по фото,

Хоркружок – мне петь охота,

За кружок по рисованью

Тоже все голосовали…

Мы смирились: пусть ходит, лишь бы времени хватило на подготовку уроков и не страдало бы здоровье. Водить на кружки - секции не было необходимости: девочка росла боевой, настоящий лидер, вся в папу. Кроме того, дворец культуры, где дочка получала дополнительной образование, находился в двух минутах ходьбы от дома, не нужно даже переходить дорогу.

Саша целыми днями, иногда сутками был на службе, а мы со Стасиком, так назвали сына, и Сонечкой ждали его возвращения. Сын рос очень спокойным, терпеливым, кряхтел, но не плакал, если что-то не нравилось или болел животик.

Так, помахав на прощанье веерами разноцветной листвы, ушел сентябрь, закончился грозный - грозовой октябрь, летел вперемежку с дождем - снегом ноябрь. Но мы не замечали непогоды, чего же на нее грешить, если в доме тепло, уютно, радостно всем – и взрослым, и детям, если нас всех пронизывает любовь, взаимопонимание и уважение друг к другу.

Однажды в воскресенье, после суточного дежурства, Саша вернулся немного другим: молчаливым, встревоженным. Он почему-то виновато смотрел в глаза.

– Что случилось? Ты заболел? – сразу с порога спросила я, почувствовав неладное.

– Ну, мать, не накормила, не напоила, спать не уложила, а уже кучу вопросов задала.

Я улыбнулась и приняла игру:

– Садись, Иванушка, поешь щей лесных с грибами да рыбы речной, жаренной в печи. Баньку истопить? Опочивальню приготовить? Или как обычно на скамье, застланной дерюжкой, спать будешь?

– Это потом, – сказал, смеясь, Саша. – Готовь, Свет мой, ужин.

Ну, слава богу, вроде бы все нормально, может, просто устал.

– Уже все на столе. Мой руки, и будем есть.

Саша по привычке подошёл к кроватке маленького, потом к дивану, на котором спала Сонечка, поцеловал в лобик и одного, и другого ребенка. Я невольно залюбовалась – какой же он замечательный отец!

После ужина мы остались сидеть за столом на своей маленькой кухоньке. Это уже стало традицией: здесь мы решали бытовые вопросы, разговаривали о прошедшем дне, мечтали о будущем.

– Светлана, – начал муж, я насторожилась: он редко называл меня полным именем. Обычно Свет мой, иногда Светик. – Нас на днях отправляют в Чечню. На завтра дали выходной, чтобы собраться.