Свет мой - Наталья Чернякова

– У памятника Ленину, блин, – сказала я с иронией в голосе. – Сергей, на улице холодно, в кафе-кино я тоже не хочу. Давай встретимся в моей квартире, захвачу учебник по исторической грамматике, есть вопросы. Объяснишь?

– Да, любимая, конечно.

– Тогда записывай адрес.

– А может, мне приехать к вам? Когда с семьей будешь знакомить?

– Подожди пока. Мама очень занята в гимназии, ее завучем поставили, вообще свободного времени очень мало, а папа пока в командировке.

– Хорошо, буду ждать, – и отключился.

– Куда ты собираешься идти на ночь глядя? – спросил брат.

– Марсельеза, отстань, хватит за мной следить. Займись лучше подготовкой к практическим.

– Послушай, ты делаешь ошибку. Забудь его.

– Это почему?

– Я ему не верю. Слишком он слащавый. Уж очень положительный. Таких не бывает.

– А Сергей такой. Смирись уже и успокойся. Замуж я пока не собираюсь, – сказала и начала собираться.

Я пришла немного раньше обозначенного времени, приготовила чай, положила в вазочку конфеты и испеченное дома печенье. Моя квартира была полупустой, и, кроме трех стульев, кухонного стола, электропечи, холодильника и журнального столика, ничего не было. Я покупала всё это понемногу по мере накопления средств, работая летом в студенческих отрядах.

Вскоре пришел Сергей. Как я рада была его видеть, в последнее время мы редко встречались: его полностью захватила новая работа, я по-прежнему вместе с ребятами посещала автошколу, это новое дело нас невероятным образом сдружило. Оказалось, Игорь Седых – вполне нормальный парень, хорошо разбирающийся в технике, располагающий к себе замечательными человеческими качествами. Как я раньше этого не замечала? Наверное, все-таки на меня определенное влияние оказывала Алина, всегда подсмеивающаяся над Игорем.

– Я что-то так устала, быстрей бы дотянуть до Нового года, а там десять дней отдыха.

– Девочка моя, любимая, понимаю, что тебе нелегко: то университет, то практика, то автошкола, – сказал Сергей, перебирая мои волосы.

– Дело не в этом, я всегда каждую минуту была чем-то занята: учебой, танцами, языками, каратэ, общественными нагрузками – и так не уставала. Здесь что-то другое.

– Ты заболела? – тихо, будто нас мог кто-то слышать, срывающимся от страха голосом спросил Сергей.

– Испугался?

Больше я ничего не успела ответить – в дверь позвонили.

– Кого-то ждешь?

– Нет. Я открою.

И вот здесь, реликвия, начинается самое интересное. Открываю дверь.

– Вы Софья?

– Да.

Ни слова не говоря, в квартиру врываются три женщины и, оттолкнув меня в сторону, две из них проходят в комнату.

– Вы кто? – спросила, обалдевшая от такой наглости, я, глядя на ту, что осталась стоять рядом.

– Я жена Ильина.

Наверное, и эта мадам протаранила бы меня, стараясь попасть вглубь квартиры, но женщина была беременна, поэтому ступала осторожно и не позволяла себе лишних телодвижений.

Ильин Сергей Николаевич сидел ни жив ни мертв. А три сестры обвиняли его во всех смертных грехах.

– Завел себе любовницу, значит, а жену с будущим ребенком куда денем? – сыпались обвинения со всех сторон.

– Она мне не жена.

– Как это не жена, если ждет от тебя ребенка?

– Это ни о чем не говорит. Во-первых, официально мы с Ирой не зарегистрированы. Во-вторых, от ребенка я не отказываюсь, буду его воспитывать, платить алименты, – и, обращаясь уже ко мне, – Сонечка, девочка моя, поверь мне, я тебя не обманывал. Люблю тебя по-настоящему, это правда.

– Значит, её ты любишь, а я как же? – спросила женщина, едва не плача.

– Ира, разве я тебе говорил, что люблю или собираюсь жениться? Нет, всегда был перед тобой честен. Но случилось так – забеременела, не захотела делать аборт, пожалуйста, рожай. Я разве отказываюсь от ребенка? Разговаривали уже об этом.

Вдруг женщина качнулась и начала медленно оседать.