Чудачка - Диана Кацапова (2021)

Моё тело пробила дрожь. И взглянув на рукав кофты, я увидела самую страшную картину в своей жизни: рана, которую я пыталась спрятать, и была видна, и многие другие- тоже. Кофта не защитила меня, и я, взявшись за лицо руками, быстро одёрнула рукав, после чего скрыла и другие раны. Искренне надеясь, что Ника ничего не увидела, я поплелась в школу. Ноги не слушались меня, и то и дело, хотели понести меня к Николь, но мой разум был гораздо сильнее.

Войдя в школу и переобувшись, я пошла в раздевалку, дабы снять верхнюю одежду. Но, зайдя в неё, моё сердце сжалось от грусти. Я хватаюсь за спинку кресла перед зеркалом. Оно было свободно от дежурных в женской раздевалке. Совсем недавно тут переодевались я и Николь. Совсем недавно радовались и веселились. Теперь же мне кажется, что я все глубже увязаю в отчаянии. Да, сегодня я совершила ошибку. И до конца дней буду расплачиваться за нее?

Подняв голову, я увидела своё усталое и заплаканное лицо. Ужасно было видеть себя такой. Почти совсем лысой, с мешками под глазами и всю в ранах, порезах и синяках… уже давно я видела в них только печаль и грусть, но сегодня эти чувства были сильнее иных раз.

– Да, конечно, мне только английский сделать- и домой. Но перед этим ещё семь уроков отсидеть… как же тебе повезло, Маш… ты со второго уходишь!!!– услышала я в раздевалке голос Гели.

Я словно пришла в себя и быстро начала снимать с себя куртку.

– Привет.– молвила зашедшая в раздевалку Ангелина.– А твоя подружка стоит у входа в школу и кого- то ждёт…

– Заткнись!– рявкнула я.

– Прости, я не хотела. Правда. Я серьёзно…

– Не переживай, я в порядке. Не хочу больше, чтобы на меня кричала наша Калерия Андреевна, директор школы… хотя… нет, она не кричала, она своим взглядом убивала меня. А что сделала я? А что Николь?

– Этих учителей не поймёшь. Им всё не нравится.

– Не могу не согласиться с тобой.

– Я рада, что мы разделяем мнение друг друга.

Я повесила куртку на вешалку и, не дожидаясь Гели, пошла в класс. Николь вошла в раздевалку, и мне бы так хотелось понаблюдать за ней, но мне нужно было выхолащивать из себя любовь к Нике, ибо я уже всё равно не смогу общаться с ней также, как раньше. Было тяжело воспринимать всё это, но я должна была стать такой, какой меня хотят видеть мама, папа, учителя, директор… и одноклассники. Это было трудно, страшно и ужасно больно, но мне нужно было принять осознанное решение.

Я видела, как Ника вышла с каким- то парнем, весело болтая и улыбаясь. Хотелось крепко вцепиться в горло её нового возлюбленного, но, дабы не огорчать Николь, я пока что сдерживалась.

***

Класс пустовал. После уроков все, счастливые и довольные, выбежали из класса, но не торопилась домой. Боялась идти туда вновь, и этот страх сводил меня с ума. Я бродила по классной комнате, среди пустых парт и учительского стола.

Я безумно хотела сбросить накопленное раздражение, думая, что осталась одна в коридоре. Вдруг злость словно захлестывает меня, и я ударяю левым кулаком в стену.

Моё запястье вдруг отдаётся адской болью.

Я опустила кулак, не понимая, что на меня нашло, но чувствуя, что приложилась я знатно. Невидящим взглядом я посмотрела на больную руку. Будет синяк. Удар был и вправду достаточно сильный.

«И какое мне дело до этой Николь?! Пусть делает, что хочет!»

Ника была перебежчицей, и это можно было понять невооружённым глазом. Это меня раздражало. До безумия сильно, так, что хотелось… рыдать от этого. Я боялась потерять Нику, хотя теперь знала, что это уже произошло. Меня всегда успокаивало рисование, и я, сев на пол, стала рисовать. Как правило, после двух или трех маленьких картин а- ля пейзаж, я начинала дышать спокойнее, и течение моей жизни тут же восстанавливалось. Первая картина, вторая, третья… четвёртая тоже не в силах успокоить меня…