Чудачка - Диана Кацапова (2021)

Меня осыпали комплиментами, как лепестками роз. И я бы шла до класса по-королевски, если бы не знала правду про мои волосы. Поэтому, ничего не говоря, я шла в класс, чувствуя, как с каждой секундой мне становится всё хуже и хуже- меня страшно тошнило, и от этого безумно кружилась голова. Ощущение тошноты усиливалось, и когда оно достигло своего пика, я, находясь совсем недалеко от класса, побежала в женский туалет. Меня скрючивало от боли в голове, но пыталась усмирить я лишь тошноту, которая сводила меня с ума. Склонившись над унитазом, я чувствовала, что скоро там будут все мои внутренние органы. Не знаю, почему, но в этот момент меня не только тошнило. Мне было страшно, что я умру сегодня и не признаюсь Николь в любви. Холодный пот выступал у меня на лбу. Я не могла пошевелиться, меня будто парализовало. Желание выблевать всё, что только можно, нагнетало ужас, душило, как удав, от которого невозможно было скрыться. Я чувствовала себя невыносимо, ужасно, я ощущала всю тяжесть этого проклятого страха, нависшего надо мной, как чёрные тучи. Болезнь, казалось, питалась моим страхом. Мой ужас, моя боль… они доставляли ей истинное удовольствие. Я чувствовала, что это конец… что скоро я умру… мне осталось недолго, но… я надеялась на что- то… на что- то хорошее, замечательное… но я знала, что этого не будет.

Сегодня мне удалось избежать смерти. После того, как ощущение тошноты прошло, я ещё долго сидела, уставившись в пустоту. Я не отреагировала на звонок так, как делают это нормальные люди. Вместо этого я прижалась к двери кабинки, и, плача, глотала воздух.

– Почему… почему всё так? Почему я должна чувствовать эту боль?! Почему… почему это так… обидно и неправильно…?– шептала я.

Глотая ком, образовавшийся в моём горле, я пыталась отдышаться. Произошло то самое «выгорание». Я не хотела ничего. Ни петь, ни рисовать- даже слушанье музыки, казалось, раздражало меня до ужаса сильно. Я хотела сидеть в этой кабинке до самой своей смерти, и плакать от жуткого отчаяния и чувства безысходности, пронзающего меня, как игла- острая и болезненная.

Я очнулась лишь тогда, когда услышала голос Симы, зовущей меня. Странно, что обо мне кто- то побеспокоился. Надеясь, что спровоцировала на это Симу Николь, я поднялась с пола и, шатаясь, вышла из туалета.

Не замечая Симу, я, погружённая в свои мысли, зашла в класс и села за свою парту.

– Итак, дети, сегодня мы с вами пройдём новую тему. Пожалуйста, будьте внимательней! Послезавтра мы уже будем писать контрольную. Итак, ребята! Сегодня мы немного займёмся повторением, а на следующем уроке будем проходить новую тему!– молвила учительница математики.

Весь класс обречённо вздохнул. Казалось, даже стены сочувствовали нам всем. Я ощущала себя поистине ужасно, и мой мозг не мог соображать. Однако, нужно было собраться, ибо контрольную мне всё равно пришлось бы писать.

– А тема сложная?!– спросила двоечница Машка.

– Для тебя, Маша, возможно.– сказала учительница математики.– Однако, если потрудишься, и для тебя она не будет сложна.

– А… контрольная… сложная?– заикаясь, спросила Николь.

Учительница рассмеялась.

– Ника, доживи до этого ещё!

Это пожелание мне бы было как раз кстати. Но со спрятанными кофтой волдырями и ранами, и париком вместо лысой головы, я выглядела совершенно обыденно- словно у меня нет каких- то особых проблем. Возможно, это было даже к лучшему. Не хотелось привлекать к себе определённое, особенное внимание, именно поэтому я, сдерживая рвотные позывы, смешавшиеся с приступом удушья, начала записывать в тетрадь всякие термины, которые писала наша учительница по математике на доске. Но вдруг всё пошло не так, как я планировала. Едва я хотела выкрикнуть, что хочу решить номер по математике- выйти к доске, я внезапно закашлялась, даже не успев открыть рот. Капли крови брызнули на тетрадь, но их было меньше, и сегодня мне удалось остаться на уроке.