Чудачка - Диана Кацапова (2021)

Но… мне всё равно до безумия больно. Больно настолько, что я чувствовала, как этот яд одиночества и ревности иглой впивается в моё сердце…. Так, что я готова разрыдаться на месте. Да слёзы уже щипали мои глаза. Не знаю, сколько я так ещё продержусь- да и думать об этом мне совсем не хотелось. Я, как заворожённая, смотрела на то, как Ника и Машка переговариваются, делая так, что мне становилось всё больнее и больнее, но было не понять, когда эта боль должна была достигнуть своего пика.

Перестать глядеть на соседок по парте мне помогла учительница математики. А, точнее, её грубоватый и строгий голос, зовущий меня решать семьсот первый номер.

Искренне благодаря учительницу, я, держа в руках учебник, медленно направилась к доске. Было волнительно решать что- то на оценку, но это могло отвлечь от печальных мыслей- и я шла смелее, надеясь на то, что отвлекусь от тревожных размышлений на тему улыбок Машки и Николь.

Я решительно писала пример у доски. Мел писал так хорошо, как никогда раньше, и я, словно высший математик, писала, не останавливаясь. Хотелось выплеснуть в цифры всю свою боль, желание впиться ногтями в горло соперницы, вставшей у меня на пути. Но задача закончилась, и я, отряхнув руки от села, пошла за свою парту.

– Видишь! Ты всё решила! Без проблем! – произнесла математичка- учительница математики.

Я кивнула.

Долгожданный звонок прозвенел достаточно скоро. Решительно я направлялась к парте Николь. Хотелось задушить свою соперницу, но я бы не смогла расстроить Николь… поэтому просто решила поговорить с последней, не выдавая того, что меня переполняет адское и мучительное чувство ревности, которое, как ураган, сносило всё, что видело на своём пути… но я не хотела, чтобы моих чувств кто-то видел. Полагаясь на свои ощущения, я думала, что Николь, увидь она то, что я чувствую, явно не стала бы счастливее. Поэтому, натянув на себя улыбку, я быстрым шагом направлялась к парте Николь.

– Привет, Олесь!

– Привет, Маш. Ты же не против, если я ненадолго отведу отсюда Нику?

– Гм… слушай, Ника- не моя собственность. Спроси у неё сначала! А я… я- то тут причём. Захочет идти- пусть идёт! Сейчас… – девушка повернулась к Николь.– Ник, Ника! Подруга, тебя тут Олеся зовёт!

– Олеся?!– послышался мягкий и тихий голос Ники.

– Да. Ты же её знаешь!!!

– Да, знаю. Она у меня домашнее задание спросить хочет, или что?

– Без понятия. Олеся хочет отвести тебя куда- то… она сказала, что это на очень быстрое время… Ник, ну сходи ты со своей подругой.

– Она мне не подруга. Извращённая слишком.

Девушки рассмеялись. А я внезапно почувствовала такую глубокую внутреннюю тоску, такое щемящее сознание своего вечного одиночества, что мне вдруг захотелось плакать. Крик просто раздирал моё горло, а слёзы щипали глаза. Я вдруг вспомнила свою мать, старшую сестру и племянницу. Разве они не так же чужды мне, как чужда эта красивая блондинка с нежной улыбкой и ласковыми зелёными глазами, которую я наименовала, как возлюбленную? Разве смогу ли я когда-нибудь так взглянуть на мир, как глядит на него моя Ника, увидеть то, что она видят, почувствовать, что она чувствует…? Значит, мы всё же не такие родные, как хотелось бы… но это было не важно. Я ощущала лишь свою боль. Я ненавидела надменность Николь, я ненавидела в ней абсолютно всё… но если бы я перестала о ней думать- для меня бы исчез кислород.

– Слушай, мне кажется, что ты очень красивая, Маш! Обожаю кудряшки!– шептала Машке Николь.– И вообще, ты уверена в том, что ОН меня заметит и поймёт? А то ты сейчас про любовь говорила… ну… ты же знаешь, в кого я влюбилась?!

– В кого?!

– В Сашку. Только никому. А если Олеся услышит, она точно расскажет. Сплетница она, хоть и пытается быть хорошей. Я поддерживала её, пока ей было плохо. По всей видимости, болезнь отступила. Я рада за неё, но… мы с тобой – то вместе сидим! И никакая Олеся нам не навредит!!! Ладно… Олеся такая же, как Сашка.