Слёзы покатились по моим щекам. Тёплые, но такие горькие. Они леденели на моих щеках, а я, зажмурившись, пыталась успокоиться. Меня охватило бешеное чувство отчаяния, и с каждой секундой это чувство лишь нарастало, образовывая комок в моей груди. Такой болезненный, удушающий комок… и мне бы сейчас хотелось увидеть папу. Он был единственным в этой глуши, который мог бы мне помочь.

И я обернулась.

Папы нигде не было. Лишь следы позволяли мне понять, что он точно шёл за мной. И я заплакала ещё сильнее. Следы заметала метель, а я побежала по ним, чувствуя, как моё сердце выпрыгивает из груди, а его удары раздаются в моих ушах. Я не готова была потерять отца… какая же я тварь, если обрекла на смерть своего папу… ведь я даже не знала, не знала, что так всё произойдёт! Я ничего не слышала. Не знала, что или кто утащил моего папу… но я понимала только одно- на этом свете я осталась одна. И никто больше не мог бы меня поддержать. Я должна была теперь действовать самостоятельно. Я не позволю себе подвести моего отца.

Я бежала, не чувствуя усталости, и даже не заметила, как оказалась около двух развилок. Они ничем не отличались друг от друга, но вскоре я заметила одну деталь, которая слишком хорошо врезалась в моё сознание: следы крови. На снегу их было заметить слишком просто. Дурные мысли прокрались в мою голову, но именно они и заставили меня сделать то, чего не сделал бы ни один человек, находящийся в здравом уме- я пошла по этим следам. Не знаю, что меня тогда подвигло на такой поступок: желание найти отца, или же безумная жажда того, чтобы всё вновь стало так, как раньше- я не знала. И шла по следам, словно заворожённая, будто находящаяся под гипнозом- и не чувствовала ни страха, ни того, как бешено колотится моё сердце. Меня совершенно не напрягал дремучий, тёмный лес, пугающие деревья и тьма впереди. Казалось, меня совершенно не интересовало то, что со мной будет дальше.

Так по лесу я проблуждала час. Может быть, все два. За это время мои руки уже успели достаточно окоченеть, но я оказалась на поляне. Нет, не её я видела во сне. Это доказывало то, что мой сон явно не вещий- хотя я в этом и не сомневалась. Не чувствуя усталости, я медленно отошла к одному из деревьев, ибо увидела синий цветок. На него хлопьями летел снег, но я понимала, что это… это Лютововое растение, Лютововый цветок. И то, что следы крови остановились именно возле него, очень сильно настораживало меня, и поэтому я стояла за деревом, пытаясь отдышаться и чувствуя, как горло постепенно начинает царапать кашель.

То, что я увидела дальше, не поддавалось никаким объяснениям.

Я надеялась, что это сон…

Перед моими глазами появился папа. Мёртвым его вынесли химичка и директриса, после чего кинули в снег, который тут же окрасился в красный цвет. Я зажала рот руками, дабы не закричать, и лишь тёплые слёзы бесшумно текли по щекам. Жгучая боль пронзала всё тело, пробирала до костей, и словно змея, впрыскивала в меня свой яд. Я потеряла любимого человека, который, казалось, единственный, кто понимает меня в этом жестоком мире. Дыхание перехватило, и я словно не могла вдохнуть ни капли воздуха. Часть меня словно опустела, отмерла… навсегда. И ничего не заставило бы меня забыть об этом… от мыслей мой мозг словно взрывался. Нужно было быстрее брать цветок, а я не могла. Мне было адски, жутко больно. Хотелось бы проснуться и с облегчением понять, что всё это- проклятый сон, просто сон…! Но смерть отца была реальной, не фантомной- самой реальной, настолько, что моя душа сжималась от понимания этого.

– Сюзан.– проговорила учительница химии.– Слушай, бери цветок- и бежим. Девчонка сама умрёт, через три дня… давай её не трогать.

– Так как же?! Она ж так… это… это… она всё расскажет!

– Ей никто не поверит. Срывай цветок, Сюзанна! Быстрее!

Директриса лишь отрицательно покачала головой.