Тело на продажу - Элли Лартер (2022)

– Они видели ваши лица? – спрашивает Тони.

– Нет, – сразу же отвечает синеволосый, и методом исключения я понимаю, что его имя – Илай. – Но вот ваши – видели. Вам всем четверым придется сматываться из этой страны.

– Твою мать.

Тони, кажется, совсем не рад грядущей перспективе вернуться в Россию, зато я просто счастлива, что скоро снова смогу обнять свою маму и маленького братика. Я немало испытала за последние дни, и моя жизнь уже никогда не станет прежней, но единственное, чего я сейчас по-настоящему хочу, – это просто снова быть рядом со своей семьей и помогать маме с Мишей.

Нас с Натали освобождают из клеток и ведут наружу, где мы садимся в огромный черный джип с четырьмя пассажирскими сидениями. Сзади устраивается Тони с головой Грэя на коленях. Посередине – мы с Натали и Майклом. На передних сидениях – Илай и Арафат.

– Я удалил последние записи с камер слежения и выключил их, – говорит Илай. – Так что мы с Арафатом и Майклом будем в безопасности. А вы четверо должны покинуть страну. Немедленно. Борт прибудет утром. А пока мы едем в больницу.

– Нам нельзя в больницу! – истерично вскрикивает Натали, но Илай поворачивается к ней и спокойно говорит:

– Можно. Поверь мне: я намного лучше твоего знаю, в какую больницу и к какому доктору нам можно.

Натали в ответ только фыркает, складывает руки на груди и отворачивается.

Тони спрашивает:

– Но разве ему в таком состоянии можно будет лететь?

– Придется, – отрезает Илай и заводит двигатель, чтобы рвануть с места и оставить позади белое здание с черными окнами.

Кажется, персонал больницы был заранее предупрежден о нашем скором прибытии: по крайней мере, как только автомобиль Илая резко тормозит около служебного въезда, где паркуются машины скорой помощи, из хлопающих в обе стороны широких белых дверей выбегают ассистенты в синих медицинских формах, с каталкой-транспортером и капельницами.

Грэя осторожно, но быстро вытаскивают из автомобиля и перекладывают на каталку, а затем увозят внутрь, по пути вставляя капельницу в вену на руке. Я провожаю каталку взглядом, полным ужаса… вдруг он не выживет? Я так к нему привязалась. Это странно – но это правда. Я не хочу, чтобы он умер. Это будет так жестоко и так несправедливо.

– Все будет хорошо, – обещает Тони, посмотрев на меня и решив, что я сейчас остро нуждаюсь в паре теплых слов.

– Или не будет, – мрачно произносит Натали.

– Не каркай! – рыкает на нее Илай, а потом обращается ко всем нам: – Ну, чего расселись, как будто не сегодня надо?! Выпрыгиваем из машины – и скорей внутрь! Вам нужно укрыться в больнице до утра, а потом на машине скорой помощи – сразу на взлетную полосу, все ясно?

– Так точно, шеф, – отзывается Майкл и первым выбирается из автомобиля. За ним следом – Майкл, а потом уже – мы с Натали. Илай и Арафат также следуют за нами – и мы все оказываемся в отделении скорой помощи какой-то арабской больницы.

В помещении я сразу снова прячу лицо под никабом, Натали делает то же самое. Да, Илай доверяет этому месту и людям, которые здесь работают, но я – нет. Если уж честно, то я вообще никому не доверяю… Грэю, разве что, и его парням. Даже Илай и Арафат для меня – темные лошадки. Я ведь вижу их впервые в жизни, так с чего бы мне доверять этим людям и мотивам их поступков? Да, они спасли нас, но… черт знает. Я мотаю головой. Лучше уж быть осторожной и в чем-то перестраховаться, чем снова оказаться в лапах Хуссейна или кого-нибудь похуже – типа Фалько. Тот бы и убил запросто. Впрочем, еще неизвестно, что хуже: одна-единственная смерть от пули или бесконечное ежедневное секс-насилие.

Насилие, наверное, хуже…

Да, определенно.

Кроме Грэя, никто из нас не получил серьезных повреждений, но врачи все равно осматривают всех парней: кому-то из них пришлось откровенно драться, а Тони пострадал, пытаясь вырваться из лап полицейских.