Тело на продажу - Элли Лартер (2022)

– Что, правда? – выдыхаю я.

– Конечно, – он кивает. – У меня пока нет работы под прикрытием, только координационная, у меня много свободного времени и по-прежнему есть связи… Попробуем. Но мне нужна вся имеющаяся информация о нем.

– Тогда тебе лучше поговорить с нашей мамой, – предлагаю я.

– Отлично. Так и поступим.

К концу февраля, когда у Миши заканчивается очередной этап химиотерапии, мы не слишком продвигаемся в поисках, и я уже совсем опускаю руки, но тут случается настоящее чудо: находится подходящий донор. Это совершенно незнакомый нам мужчина из Японии, который соглашается поделиться своим костным мозгом с моим братишкой.

После встречи с ним Грэй спрашивает:

– Мы по-прежнему будем искать вашего отца?

Я задумываюсь ненадолго, а потом качаю головой:

– Ты знаешь… нет. Имя и диагноз Миши фигурировали в огромном количестве средств массовой информации, в сводках фондов, в реквизитах сбора денег… И мы столько времени потратили на эти поиски. Если бы он хотел быть обнаруженным, если бы он хотел помочь своему сыну, если бы он хотя бы издали наблюдал за нашей жизнью, – он давно появился бы и предложил свою помощь… Я не хочу знать этого человека. Он предал нас и уже очень давно не является частью семьи.

– Наверное, ты права, – кивает Грэй, а я продолжаю:

– Зато ты теперь – моя семья. Я так благодарна тебе за все, что ты делаешь для меня и для моих близких… И я люблю тебя.

Эти слова даются мне непросто – сложно в первый раз признаваться в любви даже самому лучшему мужчине на свете, когда до него были только ложь, унижение и насилие, – но это мои искренние чувства.

Грэй в ответ прижимается своим лбом к моему:

– Моя девочка, я тоже очень люблю тебя, – а я обхватываю его лицо ладонями и прошу, заглядывая в глаза:

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Он целует меня в губы – и я наконец полностью расслабляюсь, растворяясь в этом ощущении влюбленности и доверия.

Я счастлива рядом с ним.

Он спас меня из сексуального рабства в чужой стране.

Он спасает моего любимого младшего брата от рака – и я уверена, что мы победим эту болезнь еще до Мишиного одиннадцатого дня рождения.

О чем еще мне мечтать?

На пороге март. Погода в Тель-Авиве скоро станет совсем весенней, солнечной, но и сейчас уже, звездной ночью двадцать пятого февраля, из открытого окна веет теплом.

Я встаю у подоконника, вдыхая свежий ночной воздух и любуясь городскими огнями с высоты шестнадцатого этажа нашей маленькой и уютной съемной квартирки, а Грэй обнимает меня сзади и целует в шею, заставляя тысячи мурашек бежать по коже. Я невольно наклоняю голову в сторону, давая ему больше пространства для ласки, а мужчина шепчет мне на ухо:

– Я так хочу тебя…

Эти слова заставляют меня трепетать. Он и раньше говорил это, но в ответ всегда слышал: – я не готова, – а теперь…

– Давай попробуем, – говорю я тихо.

– Ты уверена? – спрашивает мужчина.

– Да, – киваю и разворачиваюсь к нему лицом, точно зная, что теперь, когда он будет целовать меня, касаться моей кожи, скользить длинными ласковыми пальцами по обнаженной шее, плечам и груди, – я больше не стану вспоминать ту жуткую сцену, когда меня хотели изнасиловать десять или пятнадцать ублюдков в доме Хуссейна…

Это давно в прошлом. Это не имеет значения.

Теперь значение имеет только прекрасный молодой мужчина, которого я люблю и который любит меня.

Он не причинит мне боли – я точно знаю, а потому первая припадаю к его губам поцелуем. Он обнимает меня за талию, отвечая жадно и жарко, а потом тянет меня в сторону постели.

– Если нужно, я могу еще подождать, – говорит он.

– Не хочу больше ждать, – качаю я головой, беру его руку и опускаю на свою грудь, давая почувствовать вставшие соски через ткань футболки, а сама скольжу ладонями по его животу ниже и ниже, чтобы ощутить твердый стояк.