Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

— Не думай так, даже мысли не допускай, Кадер. Мой брат любил тебя, я знаю, какого это, когда всё вокруг против этого, даже ты сам против, но что-то влечет тебя к человеку. Я не винил его, хоть по отношению к Биркану это ужасно. Мы не можем полюбить кого-то по желанию, ты не виновата, что не разделяла его чувств. А ещё я не верю, что он мог сделать это сам, — при последней фразе Озгюр взглянул на меня, и печально улыбнулся. В его карих глазах, точно таких же, как у Джана, пожалуй, их единственная общая черта, появились слезы.

— Мы найдем убийцу, слышишь? Джан в любом случае, навсегда остался с нами, и мы всегда будем помнить о нём.

Последний из сыновей Бетлюч сел на мраморное ограждение могилы, опустил голову, и от души расплакался. Я положила ладонь на его плечо, и тоже, позволила слезам выйти наружу.

— Я ведь был ужасным братом. Всегда смеялся над ним, над его вечной серьезностью, почти никогда не выслушивал. А ведь он отказался от своей счастливой жизни из-за меня, согласился жениться на этой сумасшедшей, чтобы я уехал, исполнил свою мечту, и когда-то влюбился бы. Но я только смеялся, говорил, что он дурак, раз так легко отказался от всего. А дураком на самом деле был я.

— Джан очень любил тебя, и знал, что ты его любишь. Он хотел и, я уверена, сейчас хочет, чтобы ты был счастлив. Чтобы уехал отсюда, путешествовал, учился, работал, кем мечтал, и влюблялся и встречался, с теми, с кем бы ты хотел. Никто не знает, когда мы умрем, это просто происходит, рано или поздно. Джан не осуществил свои мечты здесь, но точно осуществит там. А для его счастья, мы все должны быть счастливы, не забывать его и вспоминать, каким прекрасным человеком он был.

— Ты права. А ещё, мы должны найти его убийцу. Тогда его душа точно успокоится, и мы сможем спокойно спать по ночам.

Ещё немного посидели возле могилы, Озгюр вспомнил несколько историй из детства, в его плане было разрядить атмосферу этими воспоминаниями, но получилось наоборот. Хоть мы и не подали виду, но опечалились ещё сильнее, от осознания, что ни детство, ни Джана уже не вернуть.

Мы выходили с кладбища, сегодня я попросила всех собраться в «Эдере», выяснить сведения по поводу этих девушек, и предполагаемых неприятелях, Озгюр шел впереди, так как на узкой тропинке вместе мы не помещались, я устало плелась позади, размышляя о жизни, смерти, и словах Мелике.

Подходя к проезжей части, отчего-то совершенно пустой, хотя в это время люди могут ехать на работу, я заметила странную вещь.

Напротив кладбища размещены контора ритуальных услуг, и прачечная, кому пришло в голову арендовать помещение рядом с кладбищем для места стирки, я ума не приложу. Или из-за близости со столь живописными местами, либо же, что это уже край города, и местные жители скорее подогреют воду в тазу, и там же постирают, чем понесутся в прачечную, клиентов в обоих заведениях не много.

Мне приходилось бывать на этом кладбище, из-за Джана, и родственников отца, а так же его друга, от кого нам и остался наш дом, за это время обратила внимание, что движение здесь спокойное, если так можно назвать дорогу с проездом одной машины в час.

Никогда не видела, чтобы кто-то оставлял своё средство передвижения перед входом в прачечную или ритуальные услуги, для этого есть небольшая парковка метрах в десяти от них, именно туда мы с Озгюром и направлялись.

Но сейчас большая белая машина, отчего-то показавшаяся мне знакомой, ожидала кого-то или чего-то прямо на дороге. За рулем кто-то был, человек натянул на голову кепку с большим козырьком. Ярко светило солнце, сегодня первый день за две недели без дождя, и совсем не вовремя, рассмотреть водителя я не смогла из-за широкого козырька.

Зато заметила его странную заинтересованность моим приятелем. Стоило Озгюру выйти к дороге, человек оживился, уложил руки на руль, словно приготовившись.