Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

— Я имел ввиду абстрактную ситуацию. Волноваться не о чем. Кстати, ты изменилась. Вы с Бирканом странно повлияли друг на друга, — парень улыбнулся, хитро взглянув на меня.

— О чём ты?

— Ну, сейчас ты свободно разговариваешь, говоришь, что думаешь. Даже мнение своё отстаиваешь. Извини, но раньше, хотя глупо судить по нескольким встречам, ты была закрытая, имея своё мнение, ты не высказывала его.

Я задумалась, в чём-то собеседник прав, мне стало гораздо легче общаться с людьми. Даже с новыми. Раньше мне приходилось по несколько месяцев приглядываться к человеку, чтобы спокойно разговаривать, и не думать, что меня ненавидят или считают странной. Почему то теперь мне немного наплевать, кто и что обо мне подумает. И ещё одно открытие, если сказать глупость, то за это не убьют. Теперь я почти не подбираю подходящие слова, и произнесенных фраз стало больше.

— Не исключено. А что с Бирканом?

— Теперь он чуть меньше похож на высокомерного барана. И даже мягче стал. Внимательнее к чужим проблемам. Пусть он ещё не раскрывает свою душу до конца, но он близок к этому. Я знаю его много лет, и сейчас он похож на того человека, который существовал до смерти его отца.

— Можешь рассказать мне об этом? Насколько я слышала, они не были близки, но после его смерти Биркан изменился.

— Я знаю не больше твоего, хоть это и странно, обычно я знаю всё. Всё, но поверхностно, что там у кого в душе, я понятия не имею. Думаю, Биркан повзрослел после этого события, понял, что теперь его будущее это фирма, и ответственность за сестру. Ты подумаешь, что это ерунда, что такого, фирма. Знаешь, теперь, когда Джана нет, и вся ответственность за бизнес родителей, в который они вложили всё, теперь на мне, я чувствую какую-то безвыходность. Невозможность повлиять на свою жизнь. Ведь за меня уже всё решили. А если я избегу этого, то предам надежды отца, остальной семьи. Разрушу то, что создавалось так долго, с таким трудом.

Мы уже стояли на парковочном месте рядом с кафе «Эдер», где у нас назначена встреча, скорее всего нас видно из помещения, но мы слишком заняты откровенными рассуждениями.

— Если смотреть со стороны, то действительно, нельзя это разрушать, и можно потерпеть, это ведь не смертельно. Но если поставить себя на это место, то всё меняется. Одной из последних фраз Джана было мнение о том, что человек должен жить за себя, думать о себе, и так далее.

— А что бы сделала ты?

— Нашла бы компромисс. Но это я сейчас так говорю, в своё время я согласна была себя уничтожить ради кого-то важного.

— А что правильно на самом деле? Как всё должно быть? Можно сколько угодно строить предположения, но как нужно поступать?

— Никто не знает, в том то и дело. Вероятно, нет никаких правильно и неправильно. Невозможно всегда поступать правильно, ошибки совершаются, но это часть жизни. Нужно немного проще к этому относиться, не бросаться в омут с головой, не напрягаться до крайней степени, а находится где-то в середине. Но и в этом нельзя быть уверенным, для каждого существуют свои границы. Нет одного общего правильно.

— Хорошо говоришь, мне нравится, но на мои вопросы это не отвечает, — вновь улыбнулся парень, задумчиво покусывая нижнюю губу от нахлынувших размышлений.

— Потому что последнее решение всегда за тобой. Пусть у нас нет вторых шансов, но всегда можно идти счастливо по нужной линии. Мне кажется, что происходит именно то, что должно происходить, а невозможность что-то изменить это для несовершения ошибок.

В окно постучали, я, будучи расслабленной и умиротворенной, придавшись слабоватым философским рассуждениям, и от спавшего адреналина в крови, ведь ещё одну смерть мы сегодня избежали, чуть не умерла от этого резкого звука.

— Чего сидим? Место занимаем?

Это был Биркан, он только подъехал и не мог пристроить свой автомобиль, так как все два парковочных места у кафе заняли мы и Анри.