Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

Когда мы покинули эту длинную улицу с кривой дорогой и съехали на другую, уже идеально ровную, ведущую через лес к так называемому элитному пригороду, где и находился наш особняк, Кадер повернулась лицом к спинке моего водительского места и спросила:

— Может, я хотя бы вещи заберу?

— У тебя будут новые, любые, какие захочешь, — к этому моменту я успел немного успокоиться, поэтому ответил без грубости.

— А что с моим отцом? — Голос её стал серым, потерянным и блеклым. Видимо, смирилась со своим положением.

— Завтра с утра его отвезут в клинику. Вечером можешь позвонить ему, чтобы не думала, что я тебя обманываю, — посмотрел в зеркало заднего вида, увидев в нем испуганно-заплаканные глаза девушки, смотрящие на меня, медленно отвернулся.

Кадер вздохнула, вытерла слезы с лица и шеи, помолчав с минуту, спросила:

— Сколько это будет длиться?

— Лечение? — Не понял я.

— Да, твоё лечение моей строптивостью.

Я хмыкнул на эту косноязычную фразу, и немного подумав, с ухмылкой на губах, ответил:

— Пока ты мне не надоешь, — к моему сожалению, это прозвучало не с некоторой игривостью, как я задумывал, а с потаенной обидой, а то и избалованностью.

Выражение лица девушки быстро сменилось, это я заметил все в том же зеркале, и с грустной улыбкой, не поднимая взгляда, она спросила:

— И когда обычно тебе надоедают подобные игры?

— Быстро, поэтому попытайся насладиться прелестями жизни.

Кажется, этот ответ разозлил её, а я хоть и быстро осознал свою ошибку, но не попытался загладить вину. Проехав несколько метров, я всё же решился нарушить это гнетущее молчание:

— Как там дела у твоей подруги с моим другом? — Как можно беззаботнее спросил я, будто несколько минут назад мы не угрожали друг другу.

— Не знаю, но уж явно лучше, чем у нас. Сомневаюсь, что сейчас он везет её куда-то против воли, — вновь съязвила Кадер, продолжая дуть губы от обиды.

Обида, подумал я. Унижение, чувствовала она.

— Разумеется, Анри и говорить с ней не будет, пока не поймет, что симпатия взаимна. А я не могу двадцать лет ждать, пока при худшем исходе и жизни в одиночестве, ты, страшась умереть в пустом доме, всё же согласишься сходить со мной куда-то. Нужно брать и делать. И чего ты губы надуваешь?

— Я не надуваю, — будто обиженный ребенок она отвернулась и скрестила руки.

— Я их даже отсюда вижу. Ладно, продолжай, в случае аварии тебе и подушка безопасности не понадобится.

— А если ты свою губу не закатаешь, то мы точно в аварию попадем, она уже до педалей достает, — продолжала свою обиженную речь девушка.

Я хмыкнул, но только потому, что не понял, о чем она говорит.

— Что за выражение? Зачем катать губу?

— Не важно, — вздохнула она, усаживаясь чуть ниже, чтобы удобнее уложить голову на спинку.

— Ты там спать собралась?

— Нет, — тихо проговорила Кадер, совсем теряя силы от случившегося, закрыла глаза. — Из-за тебя голова разболелась.

— Как хорошо получается, — улыбнулся я. — Я ещё ничего не требую, а у тебя уже отказ готов.

На это замечание она ничего не ответила, максимально сжалась, обнимая себя руками, и не открывала глаз до конца поездки. Как только я подумал, что она заснула, то услышал её едва слышный шепот:

— Как там тебя зовут?

— Биркан, — ответил я, мне же ответили мычанием сквозь сон.

Что ж, я оказался доволен, не смотря на то, что вся затея проваливалась, и всё напоминало похищение и принуждение, то ближе к концу Кадер либо смирилась, либо успокоилась. Во всяком случае, она не тряслась от страха и перестала плакать, а для начала и этого достаточно.

Кадер всё же уснула, и мне настолько не хотелось её будить, ведь день выдался для неё тяжелым, что я собирался молча отнести её в дом, но стоило мне едва слышно позвать её по имени, так она вздрогнула и сразу же проснулась.