Почувствуй - Алейна Севимли (2022)

— Это, по-твоему, непозволительно? Это стыдно и отвратительно? Может, стоит вспомнить ради чего ты сам взял меня? Или сам себя ты судить не можешь?

— Просто сядь в машину, молча, — прошипел он, стискивая челюсти.

— Просто ответь на мой вопрос, — не осталась в долгу я, не делая ни шага по указанному направлению.

— Ты перестанешь меня раздражать, женщина? Это обязательный процесс испортить настроение с самого утра?

— Это обязательный процесс разрушить мою жизнь? — Передразнила его я, чувствуя, как от гнева начинает трястись что-то внутри.

Он поднял голову к небу и судорожно выдохнул, затем вздохнул и снова выдохнул, стараясь успокоиться и не разорвать меня на куски прямо тут, на улице, пока Тюлин и остальные работники кафе, ошеломленно наблюдают за нами через огромные окна.

Пока он напряженно дышал, я обернулась на своих коллег, чувствуя себя нелепо, я помахала им, из-за чего почувствовала себя ещё неудобнее. Однако им не было дела до моих жестов, ведь после случившегося их мало что может впечатлить. На лицах госпожи Фатмы, Ышика и Тюлин замерло идентичное выражение удивления. Никто не ожидал подобной сцены выяснения отношений от тихой Кадер. Девушки, что разговаривала с мужчинами только по вопросам содержания меню.

Дыхательным упражнениям подошел конец, не глядя на меня Биркан схватил меня за ноги, перекинув через плечо, так, что мои колени он обхватывал рукой, а моя пятая точка нашла покой рядом с его лицом. А так как мы с ним практически одного роста, я испугалась не неприятной близости, сколько того, что он развалится подо мной.

Так мы передвигались недолго, меня быстро швырнули на переднее сидение и вместо того, чтобы нормально пристегнуть меня, из ремня безопасности скрутили подобие банта, так, чтобы я не могла его развязать и выйти сразу.

Биркан сел рядом и поехал в неизвестном мне направлении. Минут десять я обиженно сопела, чувствуя себя униженной и оскорбленной, а он стучал пальцами по рулю, будто это успокаивало его.

— Я найду тебе другую работу и позабочусь обо всем, чтобы твоя жизнь не разрушилась, — уже спокойно произнес он, нарушая молчание.

— А что касается… — начала было я волнующий разговор о нашей близости, ничуть не успокоившись, но меня перебили.

— Об этом мы больше разговаривать не будем. Не спрашивай, я не буду отвечать. Есть то, что есть, оправдываться, обсуждать это, или объяснять свои действия я не буду. И тебе придеться с этим смириться, — он отвлекся от контроля дороги и посмотрел на меня. — Ты всё поняла?

— Ничего не поняла, — честно сказала я, чувствуя, как где-то в душе возникла дыра, дыра разочарованности, непонимания и обиды. — Но какая разница, ты ведь не будешь объяснять.

— Правильно, — тихо сказал он, вновь отворачиваясь. — Ты, наверное, голодна?

Я уперлась лбом в свою руку, облокотившуюся на дверцу машины и, поглаживая пальцами лоб, так как чувствовала, что сейчас заноет голова, и ответила, глядя на полупустые улицы города.

— Да нет, сыта, сыта по горло твоими выходками.

— Отлично, — протянул он. — Сейчас заедем в одно место, тебя приготовят к вечеру. Там и поешь пищи для желудка, а не для размышлений.

— А ты фанат чего-то необычного? Зачем меня готовить в каком-то месте?

Он вдруг засмеялся, и весело взглянул на ничего не понимающую меня.

— Мы в приличном обществе живем, негоже если кто-то узнает, что в доме Ташлычунаров проживает непонятно откуда взявшаяся девчонка. Тебя нужно представить обществу, заодно познакомишься с моей семьей.

Мне стало стыдно, я покраснела, отвернувшись, попыталась спрятать пылающие щеки. Это я ещё его обвиняла в неприличностях, сама же только об этом и думаю.

От моей реакции он ещё раз посмеялся.