Любовь и другие слова (ЛП) - Кристина Лорен

— Да. Эшли. — Он использует кончик указательного пальца, чтобы приподнять очки, и смотрит на густые деревья перед нами. — Ты ведешь себя так, будто ты с ним только потому, что это легко. Но в каком — то смысле он твой отец в этом сценарии, а ты — женщина, которая пришла после твоей мамы. Шон не так много может дать, но ты понимаешь, почему. В конце концов, ты бы не хотела пытаться заменить кого — то.

Я в шоке смотрю на него. Всего за несколько предложений Эллиот только что объяснил, почему мне имеет смысл быть с Шоном, и одновременно доказал, что он — Эллиот — единственный человек, который по — настоящему понимает меня. До этого момента я даже не замечала этой истины.

— Почему ты так добр ко мне? После всего?

Эллиот наклоняет голову, оглядывая меня. Конечно, он не видит все в таком свете. Он знает только о своем предательстве, но не о моем. — Потому что я люблю тебя?

Эмоции забивают мне горло, и мне приходится несколько раз сглотнуть, чтобы вымолвить слова. — Не думаю, что раньше я действительно замечала, насколько я оцепенела. Или заботилась, может быть.

Я вижу, как это задевает его, физически. — Мейс…

Я мрачно смеюсь над этим, над тем, как чертовски ужасно это звучит. — Это ужасно, не так ли?

Он резко делает шаг вперед, притягивая меня к своей груди. Одна рука гладит мой затылок, другая обхватывает мои плечи, и мне кажется, что я не плакала уже десять лет.

Тогда: Суббота, 3 июня

Одиннадцать лет назад

Мы с папой собрали вещи, чтобы провести лето в Халдсбурге. В моем желудке поселились нервные когти. Этим летом все было по — другому: Мы закончили младшие классы и были на пороге выпускного. Школа казалась более интересной, друзья — менее драматичными. И хотя мы с Эллиотом не пошли вместе на весенний бал — вообще не пошли, на самом деле, — лето всегда казалось тем временем, когда отношения между нами двумя претерпевали значительные изменения.

Мне было семнадцать. Эллиоту было почти восемнадцать. Прошлым летом мы целовались. Мы признались в чувствах. И с тех пор он смотрел на меня по — другому, скорее как на что — то, что можно поглотить, чем как на что — то, что нужно защищать. Как бы я ни пыталась думать, что мы можем остаться друзьями, которыми всегда были, я знала, что хочу большего. Он уже был одним из двух самых важных людей в моей жизни. Вместо того чтобы беспокоиться о том, как его потерять, я должна была сосредоточиться на том, как его удержать.

Я лежала на подушках в углу, когда он вошел в комнату в субботу после нашего приезда.

— Эй, ты, — сказал он.

При звуке его голоса я вскочила и бросилась к нему, обнимая его за шею. Это было совсем другое объятие: вместо того, чтобы создать осторожный треугольник — плечи соприкасались, больше ничего, — я прижалась к нему всем телом, от груди до живота и бедер. Конечно, я знала, что он тот самый Эллиот, который был всего несколько недель назад, когда мы в последний раз были в доме, но после всех моих нервных раздумий о том, каким может быть лето, я вдруг перестала чувствовать себя прежней Мейси.

Он замер на мгновение, а затем отреагировал этим крошечным, идеальным ворчанием облегчения. Наклонившись, он обхватил меня руками и выдохнул тихое — Эй, — на мою макушку.

На несколько вдохов все затихло, и весь мой мир состоял из ощущения биения сердца Эллиота о мое сердце и того, как его рука простерлась по моей пояснице.

— Я так рада, что наступило лето, — сказала я ему в шею.

Он отступил назад, все еще улыбаясь. — Я тоже. — Это было снова — бездыханная тишина между нами. А потом он нарушил ее, взяв в руки две книги. — Я принес тебе кое — что почитать.

— Что — то для нашей библиотеки?

Он сухо рассмеялся. — Не совсем. Возможно, ты не захочешь оставлять это без внимания.

Его слова смутили меня, пока я не посмотрела на обложки: 'Дельта Венеры' Анаис Нин и 'Тропик Рака' Генри Миллера.