Месть - Мария Голованова (2022)

– Мне ничего не надо. Мне, дорогая, хватает зарплаты. Да и не всю я заначку использовала. Что я, дура, все на тебя тратить? – засмеялась Вера Ивановна и ласково обняла дочь. – Ты у меня одна на свете. Бог послал мне тебя, а тебе – Ванюшку. На кого мне тратиться? А ты заведи сберкнижки на детей.

– На Ванюшку.

– На всех!

– На Ванюшку. А карасикам Егор положит. Видишь, ты еще одно доброе дело для него подсказала.

– Ну, ты даешь! Они же квартиру Женьке купили. Женьке! А Василису ты будешь обслуживать?

– Нетушки! Двоих сделал – о двоих пусть и заботится. Куда они деньги с аренды денут? На свадебку сыночку? Пусть открывают им сберкнижки на эти деньги, а я проверю потом их содержимое, – совсем разозлилась Ксюша. – Вот вернешься домой и позвони им. Скажи, что стерва Ксения Валерьевна будет проводить ревизию сберкнижек 5 августа. Если там окажется не та сумма, что должна бы быть, то она разворачивается у самого подъезда и едет обратно. Если будут честно класть, то оставлю им Женьку на месяц.

– Не люблю торгов. Сама подумай, Женька к ним привыкнет, начнет скучать, а значит, придется его возить чаще.

– Мамочка, я что – дура? Не понимаю, что наследника они не отдадут просто так – всю кровушку выпьют, а приманят к себе. Стоит ему чуть – чуть подрасти. Василиска им не нужна. Женька! Мальчик и продолжатель фамилии. И грех сына закроют перед богом, и себя не забудут. Из – за него – то они и согласились на всех троих. Думали, я поверю их сказкам о княжеской порядочности. Сначала поверила, а потом насмотрелась я на этих «князей» на работе. Выгода. Везде выгода, мама. Однажды призадумалась и поняла их расклад. Сначала хотела всех детей на свою фамилию перевести, но сразу отказалась от этой мысли. Они с моей фамилией его приманят, а я останусь ни с чем. Отчество – то не отнимешь! Заберут мальчонку и опять сделают Казаковым. Я ужом должна проползти между их подстав, чтобы Василиска стала камнем на ногах у Женьки. Нельзя разлучать двойняшек. А мне Ванечки хватит!

– Значит, задумала отдать карасиков?

– Да, мама. Егора жалко, стариков и себя. С троими я вековухой останусь. Ну, не гляди так! Не могу я их принять к сердцу, а жить все время одним долгом, когда родной отец засыхает, тоже грех. Мне бы только Василиску в довесок к Женьке пристроить.

– Думаешь, они откажутся от нее.

– А то! Скажутся больными. Невесте нужны двое? Ну, на одного еще она согласится, а как вручат ей двойню, сбежит. Одна надежда, что любит Егора. Тогда примет карасиков. Вот 5 августа и решу эту проблему. Сама с ней поговорю. Если согласится, значит, оставлю насовсем. Родить я хочу, мамочка, от любимого и любимого ребенка, своего, понимаешь? Я помню счастливые улыбки молодых мамаш в роддоме. Ох, как хочется испытать такое блаженство!

– Горемычная ты моя!

Праздник прошел весело, сытно, вкусно. Через день Ксения провожала маму. Она не обижалась, что та торопилась домой. Вера Ивановна дважды звонила в роддом, узнавала новости. Да и Ксюша была не слепая: мама с непривычки сильно устала от возни детей, сказывалась многолетняя привычка к одиночеству. Как ни уговаривала дочь отвести ее на машине, мать наотрез отказалась.

– До дома всего сорок минут. Посиди с детьми. Лизе действительно нелегко. Да и на работу тебе завтра. Стоит отдохнуть.

– Только не обижайся. Я вижу, что ты устала, поэтому и не хотела на праздники разворачивать твою теплую уютную и тихую берлогу.

– Я рада, что ты понимаешь меня. Это большая редкость между родными людьми.

– А мы с тобой роднее родных, поэтому и понимаем друг друга. Заходи в вагон, а то объявили отправление. Береги себя, мамочка. Ты у меня одна, помни это.