Месть - Мария Голованова (2022)

– Значит, она довела маму, сволочь. Ну, теперь ей не видать сына: он за границей.

– Где – где? – Спросила Наташа.

– За границей. Под другой фамилией. А где, вам необязательно знать. Мама знала и согласилась. Тайна Ванечки ушла с ней, а мы уж как-нибудь сохраним, так что мамашка осталась с носом. Прошу, не пускай ее на поминки. Мама не любила шума в своей квартире.

– Я прослежу, – обещал Егор, – и за могилкой следить будем.

– Я еще не умерла, как-нибудь сама справлюсь.

– Но мы же не чужие ей. И дети должны знать это святое место.

– Ладно. Помолчим. Нет сил говорить. Дайте мне проститься с мамой Верой. Ох, дождалась ты моего голоса, но не встречи со мной, моя хорошая, родная моя, не дождалась, сил не хватило. А почему не сказала вчера, что беда близко! Мы бы с Женей приехали. Пожалела меня: устала с дороги. Мама – мамочка, да разве сорок лишних минут что – то значили вчера. И вот, что получилось. Упрямая ты моя, заботливая. Что я буду делать без тебя?! Мамы Ирины нет, мамы Веры нет, Лиза далеко, – рыдала Ксения.

– Перестань, Ксюша, перестань, – успокаивал муж, – я с тобой. Мишка скоро будет. Поберегись, а?!

Ксения резко перестала рыдать, услышав только одно – единственное слово. А сын напомнил о себе тут же, беспрерывно толкаясь ножонками. Машины подъехали к кладбищу. Снегопад перестал. Много приехало людей, много говорили хороших слов о матери, но Ксения не отрывала обеих рук от супруга, боясь скверной женщины.

За спиной стояли Егор с Наташей, изредка оглядываясь. Скоро печальная процедура закончилась, и все поехали на поминки. Когда в доме остались одни супруги Васильевы и Казаковы, Ксения подала ключ от маминой «конуры», и сказала, больше Наташе, чем Егору:

– Квартиру сдайте, пока не подрастет Василиса. Мама оформила дарственную на нее, документ будет храниться у меня. Арендуйте с одним условием: только медперсоналу роддома. Да, мебель не менять, разве что кровать разрешаю поставить новую. Денег с людей не берите. За ними оплата за коммунальные услуги и ремонт. А, может быть, сами переедите от родителей? Старикам дадите отдых, и самим отдельно жить лучше?

– Подумаем. Как скажут родители. Они больные, – ответил Егор.

– Дома – то рядом. Дети растут, балуются, естественно, а старым и больным людям нужен покой. Мамина квартира большая, одна кухня чего стоит. Думайте, это ваше личное дело. Но если будете жить вы, то можете поменять мебель, если чужим арендуете, то оставьте все, как есть.

– Все, – поехали, Ксюша, – вмешался Евгений, видя, что назревает у жены истерика.

– Вы не хотите повидать детей, – тихо спросила Наташа, провожая москвичей.

– Вы хотите, чтобы я их забрала?! – удивилась Ксения.

– Нет – нет, что Вы? – Взмолилась чета Казаковых.

– Тогда зачем предлагаете, рвете мне и так израненную душу? Если малыши увидят меня, то вспомнят: не так много времени прошло. Взревут. Отнимут покой у вас. А я вынуждена буду забрать их с собой.

– Простите, я думала, что хотя бы издали дать Вам возможность посмотреть на детей.

– Какой резон? Сделать мне больно?

– Нет. Просто подумала…

– Сначала, Наташа, надо думать, а потом говорить! Телефон мой у вас есть. Прощайте.