По сомалийскому обычаю они стали перечислять своих предков, и оказалось, что они оба Осман Махамуд и могут зваться братом и сестрой. Фарах Гуре спросил девушку, которую звали Фадумо, как она оказалась в Кисмайо.

– Я сказала родителям, что пойду зарабатывать состояние, что я и делаю. Пока у меня есть только жаровня, но когда-нибудь я куплю грузовик. Ты тоже можешь начать готовить angello, – сказала она.

– Я не могу, я же мужчина, – ответил он.

Фадумо угостила его angello, а когда он сказал, что ему нечем расплатиться, предложила отработать.

– Я сделаю так, что каждое утро тебе будет чем завтракать, а ты разузнаешь все о перевозке грузов. Мне надо готовить angello, и потом, я женщина, мне не так легко разобраться во всем, как тебе.

Так Фарах Гуре начал осваивать логистику. Они с Фадумо каждый день обсуждали ее мечты: ей хотелось, чтобы их грузовики ездили по всей стране. Когда Фарах Гуре предложил ей руку и сердце, она ответила:

– Нет, я не собираюсь выходить замуж за мужчину, который не может заработать даже себе на завтрак.

Разумеется, в итоге они поженились. Они готовили angello, нанимали грузовики и занимались торговлей между Кисмайо и Могадишо, а через год скопили на собственный грузовик. После этого они купили место в торговом ряду, большую жаровню и наняли работников.

Наши близкие родственницы Осман Махамуд снова и снова рассказывали эту историю, и всякий раз она становилась все романтичнее, Фадумо – все храбрее и умнее, а Фарах все больше восхищался ею. Когда историю слышала сама Фадумо, она только молча улыбалась. Это была большая веселая женщина, в доме которой всегда было полно детей и гостей.

Когда Фадумо ждала седьмого ребенка, Фарах Гуре взял себе вторую жену, потом третью. Фадумо не отвернулась от них, но сказала:

– Добро пожаловать. Но зарабатывать деньги вы будете сами. Ваше приданое теперь принадлежит мне.

Не знаю, что из этого рассказа правда, но мораль ясна: женщине лучше зарабатывать деньги собственным трудом. Муж может бросить вас или взять еще одну жену, чему нельзя помешать. Но вы сможете хоть отчасти сохранить достоинство, если не будете просить его о финансовой поддержке.

Думаю, именно поэтому Фарах Гуре решил помочь Хавейе: ему нравились сильные, уверенные в себе женщины. Он согласился оплатить ее поездку в Могадишо и все устроил.

Бабушка гордилась Хавейей. Она поступала так, как подобало женщине Дарод – возвращалась на родину, чтобы впитать мудрость предков. Но мама злилась из-за того, что сестра договорилась обо всем за ее спиной. Она знала, что женщины Осман Махамуд будут сплетничать: если дочь так покинула мать, значит, ее плохо воспитали. И все же мама понимала, что не может помешать Хавейе поехать в Сомали к родственникам отца – это было бы еще неприличнее.

Мама подарила Хавейе несколько dirha и заклинала ее слушаться старших и не пятнать честь родителей. В день отъезда сестры мы с мамой понесли ее чемодан в дом Фараха Гуре. Хавейя была взволнованная и радостная, я плакала. Больше всего мне было жалко себя, ведь теперь мне одной придется оканчивать школу и жить с мамой и бабушкой в тесной комнате. Отец уехал много лет назад, потом брат, а теперь и сестра. И бабушка все твердила о том, насколько лучше ей будет, если она сможет вернуться в Сомали к другим дочерям и сыну. Наша семья рассыпалась на глазах.

Когда Хавейя добралась до Могадишо, ей пришлось остановиться в доме Марьян Фарах, первой жены отца – нашей ближайшей родственницы в Сомали. Не пожить у нее было бы невежливо: это свидетельствовало бы о нашей ревности и злобе.