Я напрягаюсь, но сохраняю ровный голос.

— Тогда иди и поешь сам. Я не твоя мама, которая будет печь курицу, когда ты попросишь. Найди себе хорошую Марту Стюарт, с которой ты сможешь проводить время, потому что это буду не я.

— Зачем мне женщина, которая готовит, если у меня есть твой умный ротик? Продолжай бросать на меня взгляды. Это заставляет меня хотеть тебя еще больше.

Я сглотнула.

— Это чувство не взаимно.

Я сдерживаю вздох, когда он хватает стул и поворачивает меня лицом к себе.

— Во сколько ты хочешь, чтобы я за тобой заехал? Ужин в семь, но мы можем провести время вместе до этого, если хочешь. Может быть, перепихнемся на заднем сиденье?

— Никогда.

— Да ладно, Хлоя. Тебе понравилась еда моей матери, а также некоторые другие привилегии, которые я не буду указывать на твоем рабочем месте. Разве ты не хочешь больше этого?

Что тревожит, так это то, что я действительно хочу большего, и то, что он стоит передо мной со своей промежностью практически у моего лица, не помогает делу.

— Что с тобой не так? — спрашиваю я, раздражаясь. — Ты хочешь, чтобы я пошла в дом человека, который предложил перенести границы города, чтобы район, в котором я выросла, не попал в него? Он назвал нас отбросами канализации.

— Моего отца там не будет. Он не появляется на семейных мероприятиях.

— Все равно не приду.

Когда он опускается на колени и смотрит на меня с ухмылкой, в моей груди разливается тепло. Моя кожа вспыхивает, когда он хватает подол моей юбки, и меня бьет озноб, когда он задирает ее вверх. Он держит небольшое расстояние между нами — скорее всего, для того, чтобы я ударила его по лицу.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — шиплю я. Мой живот напрягается, и вместо того, чтобы ударить его по лицу, я хочу, чтобы он оказался у меня между ног.

Я застываю на месте, когда его руки скользят по моим голым бедрам, заставляя мое дыхание участиться в ожидании его следующего шага.

— Я же сказал тебе, я голоден, — бормочет он. Он задирает мою юбку, пока она не оказывается задрана на моей талии, и придвигается ближе. Его рот так близко к моей груди, что я чувствую его дыхание. Он стонет. — И никаких трусиков. Мне нравится, когда ты оставляешь мою закуску без трусиков.

Я задерживаю дыхание, когда он наклоняет голову вперед, чтобы провести языком по моей щелке.

— О Боже, — стону я.

— Раздвинь их шире, — требует он, прежде чем присосаться к моему клитору.

Он берется за мою талию, чтобы приподнять меня настолько, чтобы поправить юбку, опустив ее под мою попу и к спине, пока я не обнажусь перед ним.

— Хорошая девочка, — хвалит он.

Его внимание сосредотачивается на моем ядре, прежде чем он погружает туда свое лицо. Я откидываю голову назад, когда он погружает в меня свой язык.

— Как тебе нравится, когда я пробую твою киску?

Я отвечаю, покачивая бедрами вперед, чтобы встретить его язык, и могу сказать, что он одобряет мой ответ, когда он вводит в меня палец, заставляя меня сбиться с дыхания.

Он ласкает меня несколько раз этим единственным пальцем, прежде чем вытащить его и посмотреть на меня снизу вверх.

— Скажи мне, милая Хлоя, если я вознагражу тебя своим ртом, ты пойдешь со мной сегодня вечером?

— Наградишь меня? — Я подняла бровь. — Ты пришел в мой кабинет. Похоже, я делаю тебе одолжение, офицер.

Он усмехается, его палец проводит по поверхности моей дырочки, но не проталкивается внутрь, дразня меня.

— О, поверь мне, ты определенно делаешь мне одолжение, позволяя вылизывать эту киску. Но я не прошу ничего сексуального взамен. Как и прошлой ночью, я сам разберусь со своими синими яйцами. Все, о чем я прошу, это твоя компания сегодня вечером.

— Моя компания, чтобы ты больше не встречался с синими яйцами?