Держи меня крепче - Рида Сукре (2021)

— Эй, очнись, психованная, — хриплым прокуренным голосом возвращала меня к жизни красноволосая.

— Очнулась…

— Тогда глянь туда, — она кивнула за решётку, где сидел лейтенант, выжидательно уставившись на меня.

— У меня есть к тебе пара вопросов, — тут же принялся за дело дежурный.

— Где Соня? — спросила его я.

Это сон, дурной сон. Она же не могла просто взять и обвинить меня. А потом бросить здесь одну. Ведь нет?

— Отпустили. Она же не причём, — повёл плечами милиционер.

Пока я пребывала в трансе, который был вызван тем, что ослабленный недавним наркозом и таблетками организм, после шокирующих заявлений сестры включил режим самозащиты, Соня каким-то образом доказала сотрудникам свою невиновность. О разнарядке мы обе ничего не знали, но хорошо подвешенный язык позволил несовершеннолетнему подростку обелить своё имя.

— Да, она не причём.

— Итак, начнём. Как вас зовут?

Я всё ещё пребывала в прострации, уставилась на свои опустившиеся руки, то есть руку, ведь вторая была подвязана. Отвечать не хотелось. У него есть мои документы, пусть там бы прочёл. Боже, меня обвиняют в причинении вреда живому человеку. В том, что я хотела преднамеренно совершить убийство, и совершила бы, если бы не невиданная прыть реактивной старушенции. Меня пустят по этапам. Родные станут чураться и будут отказываться ходить на свиданки. Или придут, но будут смотреть осуждающе и качать головой, а Сеня снимет кино о неудачливой сестре. Даже сейчас слёз не было. Я слышала много историй о том, как невинные люди оказывались за решёткой на года.

— Как вас зовут? — повторил лейтенант.

— Матвеева Елена Родионовна.

— Врёте.

Снов я забыла, что у меня теперь новая фамилия.

— Охренчик Елена Родионовна.

— Возраст?

— Двадцать… Подождите, — начал проясняться мой рассудок, углядев на плече жирно выведенные чёрным несмываемым маркером цифры. Лёжа в ванной и пытаясь оттереть их, я не могла понять, что они значат, но сейчас, подставив мысленно впереди восьмёрку, я ясно поняла, что это телефонный номер. — У меня есть право на звонок!

Звонить по неизвестному номеру не лучший вариант, но звонить родным гораздо хуже. Даже Соня отказалась рассказывать им, понимая, что это плохая идея. А этот неизвестный человек поймёт меня. Это может и не номер даже. Или номер бармена с того вечера. В кино такое было, что бармены писали свой номер на руке перепивших клиентов, на экстренный случай. Но неважно, просто позвоню ему или ей. И будь что будет.

— Да, есть, но сначала ответьте на вопросы.

— Сначала звонок.

— Вопросы.

— Звонок. Или я не буду отвечать на вопросы, — поставила я ультиматум, зная, что нечего терять, и припечатала другой фразой из кино: — Без своего адвоката.

— Хорошо, — процедил дежурный, возомнивший себя великим следователем.

Меня вытащили из камеры, теперь двое, Мальцев и Прохоров, держа с обеих сторон под руки, и повели к видавшему многое и пережившему не одного владельца за свой долгий срок службы телефонному аппарату. Я еле набрала номер, было неудобно из-за того, что надпись на рабочей руке, но я справилась и приготовилась к… Не знаю, к чему. Просто приготовилась. Долгие гудки сменило раздражённое:

— Алло, — я сразу узнала голос того, кого слышать хотелось меньше всего.

Этот человек не способен на жалость, в его владении лишь острый язык, которым он жалит без промаха, оставляя глубокие раны. Это был Шерхан собственной персоной. Почему у меня на руке его номер? Я ведь не собиралась видеть его как минимум пару долгих месяцев, а о том, чтобы слышать и речи не было.

— Алло, — я прочистила горло, а на том конце замолчали, видимо, узнав и меня, и, наверное, пребывая в раздумьях, а не повесить ли трубку. — Это твоя жена.

— Я тебя узнал, — медленно выговорил Артём, по-настоящему удивлённый моему звонку.

Я пребываю в не меньшем удивлении, поверь.

— Откуда у меня твой номер?