Я её с радостью поддержала, потому что я ненавижу розовый цвет. Но папочка этого запомнить никак не может. С самых пелёнок, покупая мне оные, он наивно предполагал, что все девчонки в восторге от одежды розового цвета. Все игрушки детства имели что-то розовое в своём исполнении, например, кукла Барби была розововолосая, а игрушечная качалка пони имела ярко розовый поводок; в первом классе, когда все девочки пошли на первую в жизни линейку с белыми бантами, мой папуля подарил мне нежно-розовые, ещё и с полчаса крутился вокруг меня цепляя их, а затем всучил в руки розовый портфель, предварительно запихнув туда пенал, тетради, «Букварь». Всё, кроме последнего, было того самого злополучного цвета. Вся одежда, которую покупал папа, тоже была розового цвета. Я предполагала, что он меня преследует. В смысле, розовый цвет. Но тогда я была малышкой и мало что понимала. Сейчас, когда выросла, можно же было элементарно спросить моего мнения. Хотя иначе сюрприз бы не получился.

Хоть папа и начудил в нашей комнате, остальные комнаты были сделаны по высшему классу, но больше всего поражал зал: как размерами, так и обстоятельностью. Двери раскрывались как створки шкафа, а затем шли ступени вверх где-то на метр, благо, потолки в доме высокие. Ступени выполнены из темного дерева, как и весь пол. В центре комнаты папа устроил водоём. Бассейном его не назовешь — его дно застлано камнями, песком, там посажены водоросли, плавают рыбки, улитки. По краям стен выложена земля и высажены растения — карликовые деревья, цветы. Окна теперь находились почти на уровне пола, но подоконники оставались такими же широкими.

Выход на балкон представлял собой некое подобие пещеры, но внутри он был оформлен очень по-цветочному. Папа хотел превратить его в очередной шедевр, но местный совет ветеранов словесной войны под кодовым названием «Сплетня» не поленился и собрал нужное количество подписей от жителей всего двора, утверждая, что эксцентричный балкон будет портить вид района. Так что обошлись без изысков: балкон решили не остеклять, а летом на эту открытую веранду выставляли огромные вазоны с цветами и неизменное кресло-качалку. Уже осенью все цветы расставлялись в зале, а пустующий балкон покрывали занесенные ветром редкие листочки различных окрасок, зимой же — слой пушистого снега. Макс, конечно, вечно жаловался и просил застеклить балкон, мотивирую это тем, что ему негде хранить некоторую часть своих рукописей, но папа был твёрд в своём решении, к тому же у дяди в комнате был свой, а то, что он решил использовать его под «мусор», так это проблемы самого Максима.

Наш дядя писатель. Максимус Знающий — это дядин псевдоним. Звучит просто умопомрачающе. Наша семейка, узнав о его псевдониме, чуть с ума не сошла. От смеха. Сонька попросила, а если быть вернее, пригрозила, что если хоть одна живая душа в школе прознает, что её папа величает себя Знающим, она сбежит и никогда-никогда не вернется обратно. Папа и Егор восприняли новость о псевдониме, как шутку, а убедившись, что это не так, стали подбирать ему другие, более подходящие ники. Среди которых: Всеведающий, Смотрящий на мир и видящий, Проникающий в сознание. Каждое предложение сопровождалось взрывом хохота. Стасу все это было фиолетово. Я же, дипломатично, не влезала, но это не мешало мне угорать с остальными. Дядя, обидевшись на всех оптом сказал, что амёбам не понять высшего разума, и объяснил, почему он себя назвал таким образом: «Просто я ЗНАЮ, о чём пишу».