Держи меня крепче - Рида Сукре (2021)

Я продолжала молча заниматься самобичеванием, когда дверь в комнату самым наглым образом, без стука, распахнулась. От неожиданности, мобильник вылетел из наших рук и, проскочив в щель между матрасом и стенкой, завалился за мою кровать. На пороге, в халате цвета «апельсиновый взрыв» стоял дядя. Повязка, которую он обычно во время сна цеплял на глаза, пребывала на лбу, глаза при этом всё ещё закрытые, пытались медленно разлепиться. Поначалу безрезультатно. Всё же еле раскрыв очи, Максим изъяснил, зачем он пожаловал на огонёк. Оказывается, чтобы перетянуть между враждующими нами белый флаг, потому что наша потасовка обрела неожиданно глобальные масштабы в виде звонков пенсионеров-соседей с их чутким сном, а стены в нашем доме были тонкими. Соседи грозились вызвать милицию, ОМОН, а также до кучи МЧС, чтоб неповадно было.

— А ещё я президенту звонить побегу! — прыгала за спиной дяди реактивная Агриппина Федоровна, которая умудрилась проскочить в квартиру, когда сонный Макс открыл дверь. За глаза её величают Гриппом, хотя в пору электро-веником.

Рядом с ней с камерой носился, пытаясь быть незаметным, Сеня. Ему это не удавалось. По правде, такое рядом с Гриппом ни у кого не получалось, у неё в глаза встроен рентген-детектор.

— Главное, не забудьте доктору позвонить! — не умолкала трубка, будучи погребённой среди хлама, который при уборке я затолкала глубоко под кровать.

— А это ещё зачем? — мнительно поинтересовалась пенсионерка, переводя прищуренный взгляд с меня на Соню, пытаясь вычислить, кто из нас посмел вякнуть.

— Чтоб когда вас собаки омоновские покусают, — начала Соня.

— …а милиционеры ласково дубинками пару раз для проформы оприходуют, — продолжила Леся.

— …не нужно было вас в больничку везти, — закончили обе хором.

— Душегубцы! — картинно схватившись за сердце, закатила глаза Грипп.

Дядя Максим принял сей жест за правду и побежал звонить в «скорую». Агриппина это усекла и ломанулась за дядей, по дороге стеная и охая, чем вызывала ещё большее недовольство соседей, которые в меру своей любознательности, не стесняясь, входили в открытые двери и делились жизненно-необходимыми советами, как привести к жизни главную активистку комплекса. Не то, чтобы они не мечтали от неё избавиться, сплавив на неделю-другую в лечебный центр, как раз наоборот, просто, как люди, алчущие спокойствия, соседи выбирали меньшее из зол. Да, она уедет, отдохнет, поднакопит сил, а мы в это время вздохнем спокойно и будем семечки лузгать у подъезда на скамейке, мусорить на площадке, загадим лифт, забьём мусоропровод, но в то же время будем совершенно счастливы, зная, что можно спать спокойно и за брошенный сигаретный бычок не придётся созывать экстренное собрание всего подъезда. Так что в итоге, к тому моменту, как приехала «скорая», то есть через два часа, уже светало. Ожившая Грипп осушила уже пятую чашку травяного чая, налегая на конфеты, остальные соседи разбрелись по квартирам.

Врачи скорой помощи, приехав на вызов, были немного расстроены. Хотя нет, не так. Казалось, врач, высокий худой лысоватый мужчина, с поразительно красивыми руками, с длинными пальцами, как у пианиста (мой взгляд оценил в нём только пальцы), и медсестра, маленькая пухлая женщина с цветной головой, отросшие волосы были цвета «баклажан», а корни когда-то коричневатые, но точно не скажешь, и чересчур ярким макияжем, вместо того, чтобы выполнить профессиональный долг, оказать помощь «умирающей» старушке, жаждут отвезти старую знакомую в морг. Хотя она и вправду умирала. Почти. Ведь упившись чаю можно лопнуть. По крайней мере, это я, заядлая чаеманка, слышу постоянно. А если слышать что-то слишком часто, то не поверить в это невозможно.