Держи меня крепче - Рида Сукре (2021)

Шер пощёлкал перед глазами зафиксированной в одном положении женщины, она не отреагировала — её зрачки будто остекленели. Тут в голову авантюриста, пересыщенную атмосферой сказочности (они же в диснеевском дворце!), посетила истинно вундеркиндская идея: разбудить красавицу, то есть старуху, поцелуем. О чём он тут же возвестил свою делегацию, мнущую подошву около «памятника», самолично самой бабулей себе воздвигнутого:

— Ей срочняцки требуется сделать искусственное дыхание.

Идея никому по вкусу не пришлась, так что пришлось приводить различные аргументы и существенные доводы:

— Дорогой товарищ майор, а ведь её смерть будет на вашей совести… — печально огорошил он ВДВшника.

— Почему? — не сразу въехал тот.

— Это ведь вы её запугали, — он обречённо покачал головой.

— Как?

— А кто попросил хлебобулочное изделие не крошить?

— Какое? — у Шера сложилось стойкое впечатление, что в башне десантника активно прогрессирует синдром «Даунито-Дебилиссимо».

— Батон, — глубоко вдохнув, на выдохе произнёс он, удачно вспомнив, что «против лома нет приёма окромя другого лома». Первым ломом его услужливая фантазия нарисовала себя собственной персоной, а другим ломом — грубовато-брутального ВДВшника. Сравнение ему не нравилось, но казалось безумно правдивым, так что вместо тактики «Разящего кулака» он продолжал придерживаться тактики «Удава, подавившегося слоном».

— Батон… Верняк, Шерри, — покачал тот квадратным подбородком, припоминая.

— Теперь, мы возлагаем на вас эту честь — разбудить красну девицу ото сна, — с пафосом огорошил его Охренчик, еле сдерживаясь, чтобы не заржать. Он предвкушал свою сладкую месть.

— Это какую? — вновь не въехал бугай, почёсывая свою репу.

— Пап, это вон ту! Только она не красная, — проявила зачатки интеллекта его дочка. Шер чуть не возопил на радостях «Хвала Господу!», но вовремя себя остановил.

— Не, совсем не красная, — согласился её папаша.

— Так вы её поцелуйте, она и станет красной, — влез Сенька, вставив и свой брик в тетрисе нелепой ситуации. Его компашка, прятавшаяся за кустами, покивала, подтверждая.

— А почему я?

Пробубнив себе под нос нецензурную тройную рифму: «Опять @Нецензурная речь@ двадцать пять», Шерхан стал внутренне себя подготавливать ко второму кругу объяснений, а ещё возликовал в душе, что кирзовые сапоги и попадания осколков от гранат прямо в мозг ему не грозит, а значит похожим на данного экземпляра ему быть не судьба. Но его вновь спасла дочка:

— Папочка, это же как в «Спящей царевне»! К ней принц пришёл и поцеловал, а она пробудилась… — девочка отчего-то всхлипнула, а папаша поднял малявку на руки и нежно (как только это возможно выразить на каменном лице) пробасил ей в зардевшееся личико:

— Доченька, хочешь, чтобы она проснулась?

Та кивнула, зарделась ещё сильнее.

— А как же мама? Она же будет ругать меня, — стал приводить разумные доводы десантник и очень неуверенно добавил: — Я ведь её принц.

— Нет, папочка, ты у нас король, — уверенно заявила куколка. — А король — он для всех подходит!

Десантник чуть ли не в окно выпрыгнул от заверений дочери. Но этаж был первый, так что, в любом случае не сработало бы. Пришлось смириться:

— Мама меня убьёт, если узнает…

— А мы ей не расскажем, — пролопотало прелестное создание, хлопая глазками с длинными ресницами.

Отец умилился, но идти против желаний своего ангелочка не посмел.

Поставив свою куколку на пол, он приблизился к статуе и, не думая ни секунды, зная, что промедление смерти подобно, раздвинул мощными пальцами её сомкнутые губы и впечатал свой каменный рот в «сахарные уста». Сам при этом скривился, словно делал искусственное дыхание, как минимум, Франкенштейну. И если по сказке предполагалось, что имеющийся в наличии Франкенштейн после сладострастного поцелуя должен ожить, то так оно и произошло.