Дневник желаний - Алина Савельева

Максима Дмитриевича именно в этот момент терзали смутные сомнения. Вернее, не смутные и почти не сомнения. Нет, его мозг орал благим матом, что это нифига не выход, но позвонившая полчаса назад тетка не оставляла выбора. Речь шла об огромном наследстве, но взбалмошной родственнице приспичило выкатить фееричное условие, а именно… Он должен жениться, причем срочно!

Знатно полаявшись с эксцентричной родственницей, Громов отшвырнул телефон и стиснул пальцами пульсирующие виски.

— Вот непруха… — зло пробормотал сам себе под нос и через пару секунд осторожно повторил громче: — Непруха? Ну Непруха же!

Решение пришло само собой, и вроде не предвещало ничего, что могло изменить его привычный и в меру разгульный уклад жизни. Взвесив все «за» и «против», Максим решительно отправился искать свою «непруху», но далеко идти не пришлось.

Сейчас, откровенно разглядывая решение своей проблемы, Громов усиленно убеждал сам себя, что тем самым, вернее, той самой, не наживает себе проблему поглобальней.

Встав и подойдя к Оле, впрочем, не забывая соблюдать безопасное расстояние, Максим обошел «объект» по кругу, отмечая для себя все больше «за» и неосмотрительно отметая все оставшиеся «против».

«Хороша Непруха», — подумал он, на ходу соображая, как преподнести девушке новость так, чтобы убить двух зайцев сразу: свою взбалмошную тетку, ну, вернее, ее заказ, и внезапно возросший интерес к этому недоразумению с кричащей фамилией.

Оля стояла, вытянувшись по струнке и боясь шевельнуться, незаметно наблюдая из-под опущенных ресниц за кружащим вокруг нее акулой боссом.

«Может, мерки снимает?» — пронеслась шальная мысль. «Ага, для гроба…» — подсказало хроническое невезение, злорадно усмехнувшись.

— Изыди, — буркнула Оля и, тут же вскинув взгляд, поспешила оправдаться: — Это не вам, Максим Дмитриевич.

— И что мне с тобой делать? — вернув чуть не повстречавшиеся с линией роста волос брови на место, пробубнил босс, припечатав в конце фразы уже привычным: — Непруха…

— Ну-у, — закатив глаза от наболевшей уже порядком темы, с нескрываемой издевкой в голосе добавила Оля. — Может, фамилию сменить?

— Знаешь, в этом что-то есть, — воодушевленно отозвался Максим, подходя ближе, и, взяв Олю за подбородок, не скрываясь, оценил глубину гла… декольте.

— Издеваетесь? — невесело хмыкнув, пробурчала Оля и, вспомнив об остатках неубиваемой любыми падениями гордости, дернулась, высвобождая взятый в тиски подбородок.

«Слишком близко стою», — последнее, о чем подумал Максим.

Потому что в следующее мгновение от слишком резкого движения дернувшейся Оли сережка в ее ухе колыхнулась, поймав лучи утреннего солнца, и беспощадным зайчиком отразилась в его синем глазу.

От неожиданности Максим попятился и, натолкнувшись на стоящий сзади диван, чертыхнувшись, завалился, неуклюже взмахнув в воздухе всеми конечностями, ну или почти всеми…

— Ой, вам помочь? — шагнула Оля к дивану, провоцируя босса позорно отползти к дальнему краю, и уже смиренно добавила: — Извините.

— Иди, Оля, — заикаясь, проблеял Максим Дмитриевич, мысленно рисуя вокруг себя круг белым мелом или мелком «Машенька», параллельно продумывая стадии получения патента на производство мелка «Оленька», и желательно — не посмертно.

Тяжело вздохнув, Оля развернулась к выходу, по пути раздавив-таки невовремя выбежавшего из укрытия начальственного стола таракана.

«Еще одна жертва» — одновременно подумали Оля и Максим, но вслух ничего не сказали. Проводив взглядом искушение и недоразумение в одном флаконе Максим осторожно привстал с дивана.

— Могло быть и хуже, — нервно хмыкнув, вслух успокоил сам себя и, глянув на невинный труп, все еще шевелящий лапками, хмуро добавил: — Хотя, как посмотреть…

Немного мучила совесть, что он планирует воспользоваться и без того обиженной жизнью девушкой, но туманная надежда, что смена фамилии поможет и ей, задвинула муки совести в дальний угол.