Искушение - Маруся Новка (2022)

Маруся покорно приняла навязанные ей условия и стала терпеливо дожидаться очередного приезда Гиви. Она спала почти до обеда. Перекусывала кое-как холодной бараниной и черствым лавашом. Запивала все это вином, и была счастлива и сыта.

Кто жил в этом доме до неё? Почему к их приезду дом оказался пустым? Этого Маруся не знала, и спрашивать об этом у своего любовника даже не собиралась. Еще будучи в колонии, она твердо усвоила, что «меньше знаешь — крепче спишь», а поспать Маруся очень любила. А может, просто отсыпалась за все те годы, когда не могла позволить себе подобной «роскоши».

Гиви приезжал не часто, но на даче почти каждую неделю появлялись новые гости. Иногда приезжали компании с девицами. После их отъезда оставался бардак в доме и горы грязного белья. Маруся набирала воду из колодца в глубине двора, наливала её в глубокое деревянное корыто и долго терла простыни мылом, отстирывая следы чужой страсти. Но после этих приездов оставалось много вкусной еды, которую женщина относила в погреб, чтобы ей было чем питаться до приезда следующих гостей. Иногда Гиви привозил с собой каких-то мужчин, имен которых Маруся даже не старалась запомнить. Просто знала, что этому гостю нужно пересидеть какое-то время в уединении и не попадаться кому-либо на глаза. Дача для этого была самым подходящим местом. Вокруг никого. Только горы, в которых по ночам воют шакалы.

Маруся жила на даче уже пять лет, когда Гиви привез собою сына. Кареглазый, худой, как жердь, мальчишка волком смотрел на неё исподлобья.

Гиви подтолкнул к Марусе парнишку:

— Это мой сын. Эму пора начинать! Сегодня придет к тебе!

Маруся оторопела:

— Что начинать?

— Дурочку из себя не строй! Вот то самое!

— Да сколько же ему лет?!

— Тринадцать! — гордо оповестил любовницу Гиви, — самое время начинать!

Маруся вздохнула, но спорить не стала. Да и что бы ей дали эти споры. За пять лет жизни на даче она повидала всякого и всяких. Скольким мужчинам она согревала постель — уж и сама со счёту сбилась.

Гиви-младший, робкий и ершистый поначалу, быстро вошел во вкус плотских утех, и оказался садистом похлеще папочки. Маруся еле выходила по утрам из своей комнаты, с трудом передвигая исцарапанные ноги, боясь притронуться к искусанной груди.

Этот ад продолжался два года, а потом Гиви-старший перестал привозить к ней сына, и она не видела юношу почти год. До той поры, пока тот не подрулил к дому на новеньких Жигулях, дверцу которых распахнул перед вертлявой девицей, приехавшей с ним.

— Маруся! Принимай гостей, — заорал молодчик, подражая отцу.

Маруся, конечно, удивилась тому, что шестнадцатилетний мальчишка сам сидит за рулём, но ей не было абсолютно никакого дела до этого садиста. Да пусть хоть в пропасть свалится на «серпантине»! ей было абсолютно все равно. Восемь лет, которые она безвылазно просидела на этой даче, сделали её совершено не любопытной и черствой. У неё были свои проблемы и свои дела. Принять гостей, так, чтобы Гиви-старший был доволен, содержать дом в чистоте, чтобы к приезду гостей все сверкало, и не сдохнуть с голоду, если Гиви, вдруг, не появится больше месяца, что, впрочем, бывало редко.

В свои двадцать восемь лет Маруся все еще была привлекательной женщиной, хотя, конечно, проигрывала во внешности по сравнению с молоденькими девушками, привозимыми на дачу. Её тело давно перестало интересовать и любовника и его сына, что Марусю только порадовало. Правда, иногда, по приказу Гиви-старшего она нет-нет, да и ныряла в постель одного их гостей. Но это было не часто, так что можно было и потерпеть не нужные ей сексуальные утехи.

Маруся стояла у окна в комнате второго этажа. Она думала, что вот в этом году как раз исполняется десять лет с того дня, как она приехала на эту чёртову дачу.

— Маруся! Принимай гостей! — раздался крик Гиви-младшего, и женщина заспешила во двор, чтобы встретить приехавших.