Босиком по небу - Николь Келлер (2019)

Катюша, как обычно, ворвалась в палату, словно вихрь, яркая, стильно одетая и с приятным шлейфом парфюма. Взглянув на нее, захотелось найти свою сумочку, расчесаться и накраситься хотя бы. Примерно представляю, как выгляжу со стороны: заспанная, с кругами под глазами, в больничной сорочке.

- Так, молодая мамочка, вот тебе соки – фруктики, все съесть-выпить, сейчас пора авитаминоза и всей прочей заразы. А болеть нам категорически нельзя, так что давай, пополняй запасы витаминов!

- Кать, ты решила всю клинику накормить? Я же это даже за две недели не осилю!

- Ничего не знаю. Детям нужно нормальное питание. На работе ладно, там Аллочка Николаевна за тобой присматривает, за режимом и все прочее. А дома? А в выходные? Уверена, что ты ни нормально не питаешься, не гуляешь! Ты же чертов трудоголик! А деткам это не нужно. А в клинике благодать: за тобой приглядывают, режим строгий, сейчас попрошу медсестер, чтобы присмотрели за тобой как следует, а с врачом надо поговорить, вдруг он согласится за отдельную плату тебя тут до родов подержать. Тогда я точно буду спать спокойно!

- Катя! – воскликнула я возмущенно. – Ты этого не сделаешь! Да и Игорь Вячеславович очень даже адекватный доктор, он не согласится на твою авантюру.

- Это смотря как просить… - хитро проговорила эта лиса, поправляя рубашку в зоне декольте.

- Гончарова, ты в своем репертуаре, - я устало закатываю глаза, еле сдерживая смех. Получается это плохо, поэтому спустя секунду мы обе от души хохочем.

Поделившись событиями всех последних дней, мне как будто стало легче. Упал камень с души, стало легче дышать, появилась…надежда. На счастье. На спокойствие. На взаимную любовь. На то, что для нас еще не все потеряно. Что наши дети будут знать и маму и папу. Хотя…последнее зависит от меня. Ну, и от Кирилла: поверит ли он мне.

- А что в записи-то? – спросила Катюша, откусывая яблоко.

- Я не слушала. Мне страшно, Кать.

- Ну, я же с тобой. Давай вместе прослушаем, подумаем потом, что делать со всем этим.

- Подожди, Кать, ты же сама хотела со мной поделиться. Что мы все обо мне да обо мне. Выкладывай, что у тебя творится в жизни, - я как могла пыталась отсрочить прослушивание.

- Ой, да что у меня. Цирк – шапито да и только. Вот уже два месяца студент проходу не дает. Достал где только можно: на сотовый звонит, в инстаграм пишет, ватсап, вайбер…Заблокировала везде, нет, он все равно лазейку находит. И универ. На работе прохода не дает: то зажмет где-нибудь в коридоре, то в кабинете подкатывает. Сил моих нет. Дотерпеть бы до конца сессии, а там гори оно все синим пламенем!

- А что будет после сессии?

- Уволюсь я, Лиль. Хоть и нравится, не мое это. Мне двадцать шесть лет, я молода, хочу найти себя. Еще не поздно. Финансы и положение позволяют. Хочу заниматься тем, во что влюблена. Вот как ты.

- А он - то хоть симпатичный? Как выглядит?

- Кто? Воскресенский? За счет своего роста и фигуры он выглядит немного старше. Высокий, видно, что из спортзала не вылезает, эти пресловутые кубики, да еще, представляешь, у него кожа такая смуглая, как будто только что с моря вернулся! Сначала я думала, что солярий, но вот уже я у них два месяца преподаю, а кожа все того же ровного золотистого цвета! – Катя сама не заметила, как начала возбужденно тараторить, только, пожалуй, что руки не заламывает.

- Ну, и что тогда тебе мешает? – спрашиваю с хитрой улыбкой.

- Ты о чем? – Катя удивленно воззрилась на меня, распахнув пошире свои невозможные голубые глаза. Как два чистых озера.

- Что тебе мешает переспать с Воскресенским? Тем более раз ты все равно собираешься увольняться, да и из сферы преподавания уходить. Даже если чисто гипотетически предположить, что вдруг что всплывет, то ты уже работаешь в другом месте и никакого отношения к этому не имеешь.