Босиком по небу - Николь Келлер (2019)

- Кирюша, сынок, проходи скорее! Что же ты не предупредил, что заедешь! Я бы приготовила твой любимый яблочный пирог, - мама, как всегда, причитала при виде меня. Спасибо, что хоть не начинает на тему: «Сынок, как же ты исхудал, совсем не бережешь себя…». Ага, исхудал. При чистом весе сто пять килограмм при росте метр девяносто. Вот уже столько лет не могу объяснить матери, что отсутствие жирка – норма, и поддержание такой формы не падает само по себе с неба, а достигается путем упорных тренировок, а кубики на прессе – результат этих самых тренировок, а не дар божий.

- Ничего не надо, мам, я просто повидаться, случайно выходной выдался. Жаль, отца не застану, тоже был бы рад увидеться.

- Так оставайся, сынок, ты же знаешь, твоя комната свободна, там ничего не изменилось, переночуешь у нас, а завтра с утра поедешь отсюда на работу. Или тебя кто-то дома ждет? Я чего-то не знаю? – и мама загадочно прищурилась.

Как и любая родительница, моя мама ждет не дождется внуков и поет песню, чтоб я остепенился и женился лет так наверно с двадцати пяти. А в припеве коронное «…вот я умру, так и не увидев внуков от единственного сына…» (ага, рановато мама помирать собралась в ее-то пятьдесят пять лет. Даже близко не пенсионерка еще. Да и выглядит она максимум на сорок пять. Мама у меня красотка! Поговаривают, что внешностью я в нее пошел).

А может, действительно остаться в родительском доме? Посидеть вечером с отцом, поговорить за бутылочкой коньяка за жизнь, пообщаться с мамой?.. Может, это действительно то, что мне нужно? Говорят же, что родительская любовь лечит. Способна ли она залечить мою рану?

Решено: остаюсь. За последнее время это самое мудрое и здравое решение. Приняв его, я почувствовал небывалую легкость и спокойствие.

- Нет, мам, все по-старому: никто меня дома не ждет, женат на работе и в ближайшие лет десять изменений не предвидится.

Мать усадила меня за стол и начала суетиться.

- Что ж за глупости, сынок, ты говоришь, - пробормотала мама, ставя передо мной кружку с чаем и пирожки. Чай, как я люблю, со смородиновым листом. Как же хорошо дома, и какой же я непроходимый тупица, что так редко приезжаю! – Там еще мой борщ фирменный в холодильнике, погрею?

- Нет, мам, спасибо, в обед поем, - ответил я, с удовольствием прихлебывая обжигающий чай.

- Так ты остаешься? Ой, как хорошо, вот ты меня обрадовал! Сейчас позвоню, отменю все встречи, а ты пей-пей чай, пока не остыл! – восторгу матери не было предела, но надо остановить этот поезд энтузиазма, пока не поздно.

- Мам, не отменяй ничего, я бы поспал в обед, если ты не против, а то прошлой ночью мне не удалось нормально отдохнуть. А к тому времени ты уже домой вернешься, нам хватит времени и вместе побыть, как в старые добрые, и поболтать.

И опять этот задумчивый, изучающий взгляд. Как будто она уже точно знает, что у меня что-то случилось. Что мне нужна если не ее помощь, то хотя бы мудрый совет. И точно. Все-таки правду говорят: материнское сердце не обманешь.

- Вот что сынок. До вечера я точно не дотерплю, ты же знаешь, терпение – не самая моя сильная сторона. Поэтому ты сейчас все мне расскажешь, что произошло. – У меня был соблазн сказать, что все в порядке, снова попытаться толкнуть сказку о незапланированном выходном, но мама, очевидно, предвидела эту мою «выходку», остановив меня жестом руки, не дав сказать и слова. – Не вздумай врать матери, Кирилл. У тебя такой потерянный вид, потухший взгляд, какого ни разу не было за тридцать два года. Так что я тебя внимательно слушаю. А ты, будь добр, не рви материнское сердце, расскажи, пока отца дома нет. Я помогу, чем смогу.