Безрассудный - Онли Джеймс

Но никто не мог гарантировать, что мать захочет, чтобы он вернулся. Она явно переехала. Хотел ли Ной открыть этот «Ящик Пандоры»? Хотела ли она, чтобы он разрушил её заново отстроенную жизнь? Что, если её новая семья даже не знала о его существовании? Что, если она была ужасна? Что, если она была кошмаром? Что, если его мама узнает правду о том, что он пережил, и решит, что Ной навеки запятнан этим?

А ещё был Адам. Он не сомневался, что Адам может притворяться очаровательным. Он видел это. Он видел, как тот легко и без промедления надевает маску и так же быстро её снимает. Но как Адам воспримет необходимость делить его с другими? Хочет ли он сам, чтобы его делили с другими? Ему нравился уютный маленький пузырь их по-настоящему хреновых отношений.

— Привет.

Ной вздрогнул и посмотрел на Адама.

— Привет?

Адам наклонил голову, внимательно рассматривая Ноя.

— Ты в порядке?

Он хотел сказать «да». Кивнуть, улыбнуться и притвориться, как Адам, но он не Адам. Он просто Ной.

— Нет. Нет, я не в порядке. Далеко не в порядке, пока не смогу найти выход.

Ной заметил, как Адам задумался, как он пытается найти информацию, что нужно сказать эмоциональному человеку. Затем он взял Ноя за руку.

— Чем я могу помочь?

Слёзы навернулись на глаза Ноя.

— Думаю, просто будь рядом. Уважай любой выбор, который я сделаю в отношении моей матери. Я не знаю, как со всем этим справиться. Я не просил об этом и не хочу. И знаешь, что? Я хотел бы не знать, что Холт не мой отец. Я хотел бы не знать, что он собирался отдать меня Гари, как будто передавал собственность. Я хотел бы не знать, что у меня есть мама, и что она оправилась от моей потери. Если бы ты просто спросил меня, хочу ли я знать всё это до того, как ты украл мою ДНК, я бы, возможно, ответил «нет».

Адам перевёл взгляд на дорогу, а затем на Ноя, сжимая его руку.

— Я не пытаюсь снять с себя вину. Я должен был спросить тебя. Я виноват. Но если бы я дал тебе возможность узнать, кто ты на самом деле, неужели думаешь, ты бы отказался? — Ной задумался над вопросом, но не успел ответить, как Адам продолжил. — Ответь мне, что мы сейчас делаем? Мы едем на склад, чтобы найти информацию о мужчинах, которые изнасиловали тебя, потому что ты не можешь жить дальше, зная, что они всё ещё могут быть на свободе и делать то же самое с другими детьми. Даже если тебя разрывает на кусочки, даже если временами воспоминания настолько жестоки, что вызывают у тебя рвоту, дрожь и боль в сердце, ты не прячешься от тяжёлых моментов. Ты не такой, и в этом весь ты.

Слёзы покатились по щекам Ноя, но он быстро вытер их.

— Я думаю, ты переоцениваешь меня.

— Я думаю, ты недооцениваешь себя. Ты поразил полную комнату убийц. Черт, даже моего отца. Ты знаешь, как это сложно? Ты ему нравишься. Очень нравишься. Близнецы думают, что ты замечательный, а им никто не нравится. Я знаю, что мы не та семья, которую хотелось бы иметь, но мы можем быть твоей семьёй, если ты захочешь. Но это не значит, что ты не можешь также узнать и о своей семье. Если захочешь. Или когда захочешь. Нет никаких ограничений по времени.

— И ты не будешь против? Что у меня будет семья? Мать, братья и сестры?..

Адам долго молчал.

— Я знаю, что должен сказать «да». Нормальный человек сказал бы, что просто хочет, чтобы ты был счастлив, что я и делаю. Но какая-то эгоистичная часть меня хочет держать тебя при себе. У меня есть семья – люди, которые всегда меня прикроют, но я один по жизни. Такой уж я. По крайней мере, так было до тебя. Ты – та семья, за сохранение которой я буду бороться. Только за тебя. Если ты хочешь встретиться со своей настоящей семьёй, я точно не стану тебя останавливать и сделаю всё, что в моих силах, чтобы быть рядом с ними таким, каким тебе нужно. Но ревнивая половинка меня всегда будет хотеть, чтобы ты выбрал меня... только меня, и это, вероятно, никогда не изменится.