Расскажи мне сказку на ночь, детка - Елена Дженкинз (2022)

Он знает, что я не выстрелю, поэтому пытается спасти меня.

Я знаю, что ни за что не выстрелю, но крепче сжимаю пистолет и спускаю курок. Мы с Майклом делаем это одновременно.

…Чарли как-то сказал, что ради близких убьет легко, даже рука не дрогнет. У меня дрогнула – от отдачи, тупой болью ударившей в плечо. Происходящее кажется чужой реальностью, в которой мы оказалась по ошибке. Мы словно попали в воронку обреченной случайности, где Салливан оказался слабее – и исчез. Он исчез прямо на моих глазах. У него подогнулись колени, и он рухнул на пол. Я пятками ощутила его падение. Она, наверное, навсегда останется во мне – эта холодящая, тонущая в немом крике вибрация чужой смерти.

Майкл тоже попал в цель: Чарли удивленно смотрит на меня – и медленно опускается на колени. Из его груди, из раны прямо над сердцем, сочится кровь, и я на негнущихся ногах подхожу к нему, опускаюсь рядом, закрывая его рану своей окровавленной ладонью, отказываясь понимать, что он тоже умирает. Моя рука больше не саднит, я вообще ничего не чувствую, кроме леденящего холода внутри. Он выходит из меня слезами, но я и их почти не ощущаю.

– Чарли… Чарли…

– Тише, детка, ну что ты, – едва слышно говорит он и кашляет, глотая стоны; его начинает бить озноб.

– Зачем… ну зачем ты пришел один?

Я утираю окровавленными ладонями лицо Чарли, неспособная разобрать, что он пытается сказать. Он облизывает сухие губы и показывает трясущимися пальцами:

«Я услышал его».

«Кого?»

Чарли касается моих губ влажным от крови пальцем и показывает:

«Шепот Вселенной».

Он замирает и без сознания падает на пол, и я вообще не вижу, что происходит вокруг. Чужие голоса доносятся, словно из-за стены немого отчаяния, которое опутывает меня, и даже плакать больше не получается.

Это я во всем виновата. Я и мои проклятые сказки.

Я, Рианна О’Нил, вдохновила Чарли на смерть.

– Зачем ты пошел один? – хрипло повторяю в пустоту, хотя уже знаю ответ. Он сделал это, просто потому что. Он так почувствовал.

Наверное, я никогда этого не пойму, есть вещи, которые не поддаются логическому объяснению, они выходят за рамки любой реальности, их нельзя осознать таким куцым умом, как мой. Но думаю, это и есть он – выход из обреченной случайности. Это как магия, как победа над роком. Спасая другого, Чарли спас и себя тоже. Свою душу.

Я рассказывала, что если не могу принять решение, залипаю в ситуации, то закрываю глаза и сознанием улетаю в космос, смотрю на планету сверху – и чувствую, как правильно.

Чарли переплюнул меня. Он вышел за рамки вселенной, к тем силам, которые спровоцировали Большой Взрыв, нашел, в какой точке находится, задумчиво усмехнулся, как только он один умеет, – и переставил числа на доске своей жизни.

В эту холодную ночь Чарли оказался сильнее страха, и этим он изменил нас всех.

Сто осборнов из ста.

Я все еще зажимаю рукой его рану, не позволяя Тому оттащить меня, и в смутном образе молчаливой тени на вересковых холмах вижу все, что с нами случилось. Пытаясь познать себя, я нашла лишь сомнения, порождающие цепь ошибок, и только что расплатилась за них частью души. Но ради Осборна я отдала бы ее всю, не задумываясь; отдавала бы снова и снова.

Я сижу на окровавленном полу, обнимаю человека, которого люблю больше жизни, и в отблесках тусклого пламени вижу перед собой не просто пепельно-серое лицо Чарли. Я вижу перед собой чудо.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ II. Глава 18

Вчера вечером, признаваясь Осборну в любви, я поспешила с обещаниями. Что такое слова? Зачем я так уверенно разбрасывалась ими? «Мне все равно, что с нами случится, даже если солнце не взойдет…» Я сижу в пустой палате в нашем госпитале и расчесываю колени до красноты короткими обломанными ногтями, глядя в ночь через окно. Солнце и правда не взойдет, если Чарли не станет. И мне не все равно.