Возможно, стоит рассказать Мирону о том, что случилось, вот только я пока не готова. Тема с Коршуновым под запретом. Не стоит рушить хрупкий мир, что зародился между мой и Мироном сегодня.

Надеюсь, что Александр просто отпустит меня, раз я теперь буду под защитой бывшего.

На следующее утро звонок моего мобильного раздается где-то в десять. Богданов сообщает о том, что будет у нас через час, и что мы должны быть готовы со всеми вещами.

Так же он сказал, что я, при желании, могу оставить все свои пожитки в этой квартире, ведь он намерен обновить все детские принадлежности, в том числе коляску, кроватку и прочее.

Свою одежду и вещи малыша я собираю в большую сумку и два пакета из супермаркета.

Не верится, что мы уезжаем. Радостно и страшно одновременно. Вдруг Мирон решил разлучить нас с сыночком, и все эти сборы лишь отвлекающий маневр?

Пунктуальный по любым вопросам Богданом приезжает за нами в указанное время. Двое его мужчин забирают наши скромные пожитки. Я хватаю Макарку, который уже минут пятнадцать разглядывает подвесные игрушки на развивающем коврике.

Малыш поначалу кривится в желании заплакать, но в моих руках быстро успокаивается.

Ему то уж точно нечего бояться.

Мужчины с нашими вещами быстро исчезают из поля зрения. Когда мы выходим на улицу, я пытаюсь найти хотя бы одного из них, но не выходит.

Мирон щелкает брелоком, и его внедорожник издает соответствующий сигнал.

Бывший распахивает заднюю дверцу своего авто, где уже прикреплено детское кресло для Макара, подходящее по возрасту.

– Чего застыла? – спрашивает Богданов.

А меня внезапно одолевает новый приступ беспокойства. Я же понятия не имею, что на уме у отца моего ребенка.

– Давай, помогу, – предлагает он, видя мое замешательство.

Машинально сильнее сжимаю сына в руках, и даже немного отворачиваюсь.

– Ань, мы все равно уедем, – напоминает бывший.

– Ты точно не заберешь у меня Макара? Сынок – все, что есть у меня, – мой голос слегка подрагивает, когда я спрашиваю это.

– Я же сказал, что вы просто переедете. Не хочу, чтобы мой сын хоть в чем-то нуждался. Я могу дать ему все. И дам, ясно? Тебе только не нужно чинить этому препятствия. Сажай мальчика в кресло, и мы поедем.

Продолжаю стоять на месте, но на сей раз решаю поделиться своими переживаниями:

– А что, если ты дашь газу, как только я пристегну Макарку ремнями? – внимательно смотрю на Мирона.

– Ты серьезно сейчас? – он выгибает бровь. – По-твоему, я лишу сына матери, что кормит его и ухаживает? Я что, совсем идиот? Ты за кого меня принимаешь?

– За человека, который прет напролом, если что-то задумал. За человека, у которого есть жена, что вполне может поухаживать за малышом. За человека, который меня презирает и считает дрянью. Всю эту неделю ты вел себя, как скотина, Мирон, а теперь хочешь, чтобы я с легкостью доверилась?

– Я тебе обещаю, что ты будешь с малышом. По крайней мере, пока, – его ответ, наверное, должен успокоить меня, вот только этого не происходит.

– Знаешь, когда-то ты обещал никуда меня не отпускать… – с грустью вспоминаю.

Губы Мирона вытягиваются в одну линию. Разговором он недоволен.

– Не нужно было предавать меня, – безразлично и холодно говорит он.

Я лишь качаю головой. Бесполезно разговаривать.

Мирон привозит нас в комплекс элитных новостроек с видом на реку.

Конечно, я понимала, что он перевезет нас ни в хрущевку немного лучше нашей, а в нормальную квартиру или дом, но то, что жилплощадь будет настолько дорогой и шикарной, я не могла даже представить.

– Хотел купить дом, – поясняет Мирон, пока я рассматриваю апартаменты, – чтобы ребенок больше гулял и дышал свежим воздухом, но тогда у меня не будет возможности приезжать.

Он будто извиняется.

– Ты купил эту квартиру? – уточняю у него.