На всякий случай измеряю температуру у малышки. Она в норме. Я совсем тогда не понимаю, почему она так кричит. Как сумасшедшая, я усаживаюсь на диван в гостиной, укладываю дочь животиком на себя и покачиваю, поглядывая на дверь в ожидании приезда Макса. Снова хватаюсь за телефон, чтобы вызвать скорую. И как раз в тот момент, когда я набираю нужные цифра, мне перезванивает педиатр.

Она говорит, что скоро приедет осмотреть Лалиту, но больше, чем уверена, что у неё колики. Порекомендовала мне приобрести лекарства в аптеке, чтобы облегчить состояние малышки. Я тут же перезваниваю Максиму и говорю, что нужно купить по пути. В этот момент мы кажемся настоящей семьёй. Жена звонит мужу, беспокоясь за ребёнка, и просит купить лекарство. Разве не так бывает в семьях? Во всяком случае, у нас с мамой и папой Майклом было так, и у Яны с папой Рустамом то же самое…

Макс приезжает раньше педиатра. Я открываю дверь, держа пищащую дочку на руках.

— Привет, — здоровается он, бросив растерянный и встревоженный взгляд на Лали, затем протягивает мне коробочки с лекарствами. — Вот. Что ты просила. Черт… Я так растерялся, что не сразу сообразил, как себя вести и что делать…

Макс нервно проводит пятерней по волосам, проходя внутрь.

— Вы обе меня так напугали, что я… в общем, забыл все, чему научила жизнь… Как она, Ами?

Я поднимаю на него взгляд и понимаю, что Макс не врет. Он действительно растерялся и испугался. Это у него на лице написано. Удивительно смотреть на столь влиятельного человека в таком растерянном состоянии. Я бы посмеялась, если бы не тревога за малышку.

— Всё ещё плачет. Ждём врача. Сейчас дам лекарство, если подействует, значит, точно колики.

Я невольно краснею, потому что мне кажется, что я выгляжу глупой. Мама не подумала, что у ребёнка могут быть колики, хотя это довольно распространённая проблема младенцев, и я о ней читала, когда ещё беременна была. Просто, когда сталкиваешься с подобным, не сразу начинаешь соображать.

— Нужна помощь?

Снова смотрю на него.

Мы расстались не очень хорошо тем вечером, но сейчас Макс ведёт себя так, будто и не было ничего. Искренне хочет помочь.

И я рада, что он здесь. Настолько, что к глазам снова подступают слезы…

— Да. Пойдём. Я скажу, что надо делать. Подержишь пока Лали?

* * *

После осмотра малышки врач убеждается, что это все же колики. Лекарство, которое купил Макс, слава богу, помогает, поэтому спустя некоторое время Лалита успокаивается и засыпает. Врач даёт нам ещё кое-какие рекомендации по коррекции моего питания, так как я кормлю грудью, после чего уезжает. Мы с Максом остаёмся вдвоём, если не считать спящую в кроватке дочку.

Он держал её на руках, пока я набирала суспензию в специальный шприц. Выглядел при этом так, будто он всю жизнь только этим и занимался — младенцев на руках качал. Его неловкость и растерянность довольно быстро испарились, осталась только твёрдая уверенность, присущая мужчине.

Глядя на то, как Максим нежно и бережно держит дочку, я вновь ощутила сдавливание в груди. Ему идёт быть отцом. И он так ласково на неё смотрел… А ещё так, будто до сих пор не может поверить, что она существует, что это не сон, а реальность.

Вот и сейчас, когда я захожу в комнату малышки, проводив врача, застаю Максима стоящим возле кроватки и смотрящим на спящую дочь. Сама я застываю на пороге и какое-то время просто любуюсь им. Он сделал мне больно, но ничто не сможет убедить меня в том, что есть мужчины красивее. И в эту минуту, когда Максим наблюдает за дочкой, он в миллион раз красивее, чем казался раньше, потому что от него исходят мощные энергетические потоки, в которых переплелись зарождающаяся любовь к дочери, стремление защищать и оберегать её.

— Спасибо, что приехал, — говорю тихо, чтобы не разбудить малышку.

Макс тут же поворачивается ко мне.

— Не за что, Ами. Я теперь всегда рядом буду. Можешь в любое время меня позвать.