Столкнувшийся - Лорен Ашер

— Но мы просто друзья. — Друзья, которые целуют друг друга с большим жаром, чем горящий двигатель Бандини, но тем не менее друзья.

— Если я узнаю еще хоть одну плохую историю о вас двоих, ты отправишься домой. Никаких споров и просьб остаться.

— Ты не справедлив. Я не сделала ничего плохого и не могу контролировать то, что другие люди говорят обо мне. Может быть, ты злишься, что мое имя упоминается именно в связи с Лиамом? — я поднимаю подбородок.

— Нет. Я злюсь, потому что я предупреждал тебя, что случится, если ты свяжешься с гонщиком. Моя реакция была бы такой же, будь то Сантьяго или Ноа.

— Мы с Лиамом просто друзья. Я клянусь! — я скрещиваю указательный палец над сердцем.

— Ты не могла подружиться с кем-нибудь еще? Он гонщик команды соперников и наш главный противник. Конечно, репортеры будут говорить. — Его глаза смягчаются, когда я хмурюсь, но потом снова становятся твердыми.

— Я знаю. Это как Ромео и Джульетта. Моя идея звучит правдоподобно.

— Они оба в конце концов умирают. И они любовники, а не друзья.

Я отмахнулась от него. Классические истории больше нравятся Лиаму, а я предпочитаю более грязные романтические пересказы.

— Семантика. В любом случае… не в этом дело. Ты должен быть счастлив за меня. Я встретила человека, который стал моим лучшим другом. Всем нужно общение, а мне одиноко, пока ты занят, — я не против надуть губы, бросая ему в ответ его забитый график.

— Если он хоть раз сделает что-то из ряда вон выходящее, я позабочусь о том, чтобы его следующий контракт был в команде Формула-2.

Я содрогаюсь, потому что нет ничего хуже, чем уход из Формулы-1. Это низкий шаг, но мой отец выглядит серьезным, его седые брови сошлись в кучку, а губы сжались в плотную линию. Его настороженность заставляет меня напрячься.

— Чего ты так боишься? Мы хорошо проводим время, тусуемся и все такое.

— Кроме того, что ты привлекла внимание Лиама? Его репутация и твоя дружба — это рецепт для катастрофы, — он сжимает руки перед собой и смотрит на меня. От его беспокойства у меня сводит живот, потому что мысль о том, что мне может быть больно, приводит меня в ужас.

Я не обращаю внимания на его беспокойство и свои растущие сомнения.

— Ты слишком много беспокоишься. Между мной и Лиамом все не так. У нас крепкая связь, как у Бонни и Клайда.

— Ты действительно любишь использовать культовые примеры пар, чтобы описать вас двоих. — Одна из его бровей приподнимается. Моя вина. Мой отец ловит меня в неудачный день, потому что я ничего не имею в виду.

— Ты не можешь защитить меня от всего. Ты совершал ошибки и выжил.

Он сидит перед лучшим утешительным призом — быть с моей мамой.

— Послушай, я хочу для тебя лучшего. У тебя всегда было мягкое сердце, ты прощала других за все, вплоть до того, что откладывала свое счастье на потом. Просто будь осторожна, умна и в безопасности. Но я серьезно, еще один подобный инцидент, и ты заработаешь билет в один конец обратно домой. — Его костяшки пальцев стучат по столу, прежде чем он встает со стула. Он подходит ко мне и обнимает меня, прежде чем покинуть кабинет.

Я решаю провести вторую половину дня, отдыхая на травянистой площадке рядом с трассой Гран-при. Мое тело свернулось калачиком на одеяле под солнцем, греясь в немного прохладной погоде и голубом небе. После вчерашнего разговора с отцом у меня в голове все еще крутится его ультиматум, неуверенность разъедает мое чувство спокойствия. Наш разговор означает, что мне нужно быть более осторожной рядом с Лиамом и с тем, как люди интерпретируют наши отношения.

Говоря о мужчине, который не выходит у меня из головы, Лиам находит меня, неся книгу и что-то еще. Я рассматриваю его из своего положения лежа. Солнце падает на него под идеальным углом, освещая его мускулистую фигуру золотым сиянием. У меня перехватывает горло при виде его рук и толстых ног на расстоянии прикосновения.