Столкнувшийся - Лорен Ашер

— Я видел тебя вчера. Стоит ли Маккой беспокоиться о твоей памяти?

Его улыбка смягчает мою и без того слабую решимость, действуя как соблазнительная ловушка с бесплатным алкоголем. Ему нужно убрать эти флюиды блестящих плохих мальчиков, потому что свет, отражающийся от них, ослепляет меня.

С тех пор как я встречалась с Джоном, Лиам стал флиртовать еще активнее, словно новая волна собственничества взяла верх над его легкомыслием.

Отец целует меня в висок, прежде чем уйти. Никто не замечает, как он бросает невидимые кинжалы в Лиама, его скептицизм очевиден для всех. Жаль, что он не включил свою речь о лопате и ружье. Это классика.

— Я привел подкрепление. — Он наливает нам два здоровых бокала.

— Я знала, что ты мне нравишься не просто так. Ты создан на небесах, — слова слетают с моих губ прежде, чем я осознаю, что сказала.

— Я не знал, что ты так ко мне относишься, — он подмигивает мне еще раз, и подмигивание попадает прямо на мой клитор, потому что у него есть способ заставить меня чувствовать все виды вещей.

— Я разговаривала с бутылкой шампанского, так что убери свою голову с пит-лейн. Мы с тобой обречены на ад. — Моя бровь как по команде поднимается.

Лиам разражается глубоким смехом, который он приберег для меня.

— В любом случае, все эти святые и прочее дерьмо — это переоценка. Догги-стайл — вот это работа дьявола.

Я сжимаю бедра, потягивая шампанское и почти осушая бокал от шипучей жидкости. Струйка сбегает по ободку бокала и стекает по моим губам. Прежде чем я успеваю слизнуть каплю, Лиам наклоняется ко мне, его язык слизывает каплю и проводит по линии моего рта. Мои губы гудят от прикосновения, легкие горят, когда я резко вдыхаю.

Какого черта?

К черту бабочек, потому что Лиам слишком непослушный для этого. Находясь рядом с ним, я чувствую себя так, словно шершни, пытающиеся вырваться наружу, устраивают хаос внутри меня.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— То, что я должен был сделать давным-давно.

Мои глаза смотрят куда угодно, только не на него.

— Почему?

— Потому что я заканчиваю игру.

— Какую игру? — я не могу понять, что на него нашло. Он разрывает меня изнутри, мои правила исчезают вместе с моим самоконтролем.

— В ту, которую мы оба уже проиграли. К черту игнорирование наших чувств, потому что мы оба слишком трусливы, чтобы что-то с этим сделать.

Нравлюсь ли я ему по-настоящему? Или это связано только с чем-то физическим?

— Каких чувств? — я оставляю вопрос открытым, несмотря на то, что мой мозг просит задать другой вопрос.

— Те, которые заставляют меня хотеть сорвать с тебя это платье и трахнуть тебя с твоими блестящими кроссовками, обернутыми вокруг моей талии. Я хочу, чтобы они прижимались к моей заднице, пока я кончаю в тебя, чтобы твои пальцы царапали мою спину, потому что ты не можешь насытиться.

Итак, физические чувства. Понятно. Я не могу отрицать, как сжимается мое сердце, осознание того, что Лиам не хочет ничего, кроме нашей дружбы и траха.

Я делаю вид, что его слова меня не беспокоят.

— Ты возбужден только после того, как ни с кем не встречался несколько месяцев.

— Ты дерьмово пытаешься игнорировать мои ухаживания. Я бы почти поверил, что тебя это не беспокоит, если бы ты не сжимала свои ноги каждый раз, когда я с тобой флиртовал.

Мои щеки пылают. Наглый ублюдок.

Новый голос прерывает наш поединок взглядов.

— О, смотрите. Лиам и новая пироженка.

Я догадалась по контексту, что пирожное и так же шлюха — это я. Мои губы поджимаются от пронзительного голоса, раздающегося через стол, — британскому акценту не хватает обычной привлекательности.

Лиам выпрямляется в своем кресле. Исчез кокетливый Лиам, его сменили грозовые глаза и стиснутая челюсть. Это гораздо более страшная версия его самого.