Наследница поневоле - Даша Литовская (2021)

А сейчас вот, один из их представителей сидит ко мне близко — близко. Проникновенно заглядывает в глаза, и аккуратно касается кожи. Старается. Будто спугнуть боится.

И самое главное, теперь он не похож на того Андрея, что я знала. Может быть свое дело сделал такой простой домашний внешний вид, или вот этот вот, почему-то кажущийся влюбленным, взгляд. Или тот беззлобный дружеский хохот, что сразил нас всего пару минут назад?

А может быть все сразу. И может быть все сразу послужило причиной тому, что я не отстранилась, когда Андрей медленно нагнулся и как-то неуверенно, очень нежно поцеловал меня, окончательно топя в своей интимной, сквозящей запретными мыслями, энергетике.

И на этот раз наш поцелуй был самым что ни на есть настоящим. Не тем, фиктивным, что мы старательно демонстрировали гостям праздника на помолвке.

Секунда, другая. Мы неспешно отстранились друг от друга. Пронзительный взгляд глаза в глаза. Его — уверенный. И мой — растерянный донельзя.

Когда за дверью послышались тяжелые удаляющиеся шаги, я вздрогнула всем телом. Резко обернулась, но наткнулась лишь на пустоту.

***

— Ооо, ракурс, конечно, не лучший! — молодой человек бесцеремонно врывается в мою спальню, изучая что-то на страницах прессы так увлеченно, что забывает и постучаться.

Я взвизгиваю, быстро подхватываю со стула полотенце и прикрываюсь. Выпучиваю глаза.

— Что ты тут делаешь? — выпаливаю.

Алекс демонстративно прикрывает глаза газетой. Быстро подлетаю к своему шкафу и выуживаю оттуда первое, что попадается под руку. Попадается старый халатик из прошлой жизни, который я любовно положила на верхнюю полочку. Замызганный, потрепанный жизнью, но мягкий и очень уютный.

— Тебя не учили стучаться? — бурчу. — Я оделась.

— Фу. Что это на тебе? — парень кривит лицо, будто смотреть ему приходится на что-то крайне мерзкое и безвкусное, а не на меня в халатике. Я поджимаю губы и воинственно складываю руки на груди. Не собираюсь отвечать на бестактные вопросы.

Конечно, на нем, как и прошлый раз, стильный костюм цвета «вырви глаз». В голове от него рябит.

Мистер цветные штанишки не унимается:

— На улицу в таком не вздумай соваться. — демонстративно разворачивает газету и показывает мне.

Ахаю.

— Да как…!? Когда они успели..!? — от бешенства глотаю слова.

Прямо на развороте красуюсь я собственной персоной. В канаве! «Самозванка или наследница?» Почему внучка Гроздицкого объявилась только после его смерти?»

Это ж какой надо обладать скоростью, чтобы утреннее происшествие успеть напечатать уже в вечерних выпусках? И неужели эти пройдохи — журналюги караулят возле поместья круглые сутки!?

— И что… — Алекс поморщил нос. — Что это за запах?

От бешенства я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. И так три часа просидела в ванной, оттирая кожу и волосы. Видимо, не помогло. А до праздника остается так мало времени.

Швыряю газету в урну и беспомощно смотрю на гостя.

— Чувствую себя неудачницей. — вдруг произношу я на выдохе и оседаю на мягкий бархатный пуфик возле зеркала. Кажется, газетная статья все же была последней каплей. — Я так устала! — почти всхлипываю. Не знаю, почему именно с обескураженным обнажёнными эмоциями Алексом я решила сейчас поделиться. — Запуталась. — тихо, глядя куда-то в пустоту, продолжаю.

От меня ведь и требовалось то не сильно многое. Выйти замуж, играть роль достойной супруги, не влипать в позорные ситуации, получить свое наследство и жить припеваючи! Неужели я и на это не способна? Неужели мой удел скромная работа библиотекаря и чтение женских романов в малюсенькой квартирке по вечерам? Чувства одолевают меня, душа будто разрывается между двух огней. Как я могла так влипнуть? Как могла сама же запутаться в том, что чувствую? Разве такое бывает?

— Господи, какая я жалкая… — в сердцах восклицаю и принимаюсь остервенело расчесывать мокрые после душа волосы.