По воле случая - Юлия Узун

— Просто признайся, что ревнуешь, — ухмыльнулся Ска. Его забавляла реакция Вихо, когда речь заходила о личном. — Сам просил «отиметь» внучка.

— О какой ревности ты говоришь? Она запорола весь план.

— Ещё не запорола. Она же сейчас с ним? Так чего ты переживаешь? Сам просил набраться терпения, так наберись.

Вихо молча смотрел на высотное здание в свете уличных фонарей. А потом его прорвало и он выпалил:

— Если этот дистрофик притронется к ней хоть пальцем, я лично оторву ему детородные органы, а потом заставлю жрать омлет из его собственных яиц.

Ска отвернулся и зашёлся тихим хохотом. В этом весь Вихо — он не мог скрывать своих истинных эмоций.

— Я же говорил, что ревнуешь.

Ожидание с пользой

По телу пробежала мелкая дрожь, стоило только представить, как тонкие нежные пальчики касаются его кожи. В этот момент Эдитон искренне завидовал Лайзу. И даже не раз хотел врезать по морде, когда Рыжий наигранно стонал и приговаривал «Да, детка! Вот так!». Он превращал перевязку в комедию, чтобы было не так больно, но добился лишь раздражения Эдитона. Дачиана же не проронила в тот момент ни слова, а на оханье Лайза никак не реагировала.

«Железная девочка», — подумал Эдитон, снова присасываясь к бутылке. Нос ловил сладковато-приторный аромат пива, а серо-голубые глаза продолжали следить за плавными движениями девушки.

Вот она обработала жуткую рану каким-то раствором, затем наложила вполне доброкачественную новую повязку. Закончив, прикрыла бинты футболкой и улыбнулась Лайзу.

— Всё, больной, вы свободны, — сказала Дачиана. На Рыжего она глаз не подняла, потому что собирала лекарства, поэтому не видела его воздушные поцелуйчики.

«Поцелуй меня в зад!» — хотелось съязвить Эдитону, но по каким-то необъяснимым причинам решил промолчать. Возможно, его отвлекла именно она — Дачиана. Он неосознанно принялся разглядывать ее фигуру с выражением тайного удивления на лице. Гибкая худенькая брюнетка с миндалевидным разрезом глаз. Он пытался разглядеть цвет, но он был настолько необычным, что трудно определить зеленые они или карие. Да и с того расстояния, с какого он разглядывал ее, мало что можно увидеть. А попку он уже успел оценить сегодня утром — маленькая, в меру упругая и круглая. А вот груди под широким топом почти не видно.

— Никогда не думала о медицине, — услышал Эдитон и наконец понял, что его мысли ушли в дебри. Дачиана отвечала на вопрос Лайза. — Да и мечты мои всегда были заоблачными. Наверное, потому я не стала поступать в университет. А ты учился?

— Нет. Только в школе. Меня всю жизнь привлекали только машины. Сначала это был картинг. Я начал лет с семи. В четырнадцать — младшая формула. А в восемнадцать я вовсю бороздил трассы Ралли-Кросса.

— Ух ты! — Дачиана втянулась в интересную тему и даже присела рядом с Лайзом. Тот и не возражал, он даже подвинуться не соизволил, только чтобы коленка девушки соприкасалась с его ногой. Но она не замечала этого. — А ты часто побеждал? — спросила она.

— Было дело. Побеждал.

— Это, наверно, так тяжело! Тренировки каждый день, а ещё физическую форму поддерживать надо. — И она скользнула взглядом по его накаченным мышцам.

— Не могу отвечать за каждого, но лично я тренировался двадцать четыре часа в сутки. Во сне визуализировал трассы, как их проходить, а утром разминка и осмысление наспанного, — он посмеялся. — Потом за руль оттачивать в спокойном режиме каждое движение рук и ног.

— Теперь ясно, почему ты храпишь, как бегемот, — из своего угла бросил Эдитон.

— Чёрт, Эди, ты меня достал! Люди храпят, в конце концов. Что ты хочешь от меня?

— Я? Ничего. А вот мистер Шиай что-то явно от тебя хочет.

— В смысле?

— Иди и спроси.

Лайз поворчал немного, но всё-таки встал с пригретого места и пошёл наверх к мистеру Шиай, кряхтя как старая лошадь.

— Он весёлый, — сказала Дачиана, проводив Лайза взглядом.

— Нравится?