Моя новая жизнь - Лина Девис

Он показал фрагмент мультфильма, рассказал сюжет и мысль, которую они хотят донести. Увиденное впечатлило. Я постепенно переставала стесняться и задавала вопросы на тему того, как воспроизводиться кадр, каким образом строиться картина.

Подумать только, создание мультфильмов такой щепетильный, но вместе с тем такой интересный процесс. Чем больше я узнавала о деталях, тем больше заражалась делом. Я смотрела на то, как рисует следующий кадр Фил, а у самой чесались пальцы попробовать тоже.

Правда, я не сказать, что хорошо знала о динамике и так естественно движение персонажей у меня бы не получилось сделать.

Так и выходило. Когда я пробовала рисовать, что-то все время в рисунке было не так. Как ни старалась, ноги вступали в резонанс с прошлым кадром, руки совершали уродливые выдуманные движения, никогда не совершаемые людьми и так далее.

Фил терпеливо правил рисунок, указывая на такие мелочи, как складки на одежде, движение сустава, которые происходят, при совершении человеком определенный действий.

Про мимику я вообще молчу, там полный провал.

Я беспокойно смотрела на него.

— Не переживай, это дело поправимое, при должной практике, рука быстро набивается, ну и теории бы немного. Главное — способности и пристрастие к делу. Если это есть, то все легче простого. — тон его был тихим, легким и задорным. Это успокаивало и придавало уверенности в своих возможностях.

В шуточной манере Фил показывал, что не так я делаю:

— Куда у тебя голова полетела? Чувак, конечно, чокнулся, но не до того, чтобы с башкой в буквальном смысле попрощаться. Или он решил занять очередь в рай?

— Вот это да, впервые вижу сору лодыжки с бедром, они что, решили такие: «Мы независимые, пошел ты, больной дурак, мы будем ходить сами, бедро вправо, лодыжка влево».

Я смеялась, стирая неудачи и иногда подыгрывая шуткам. И так он просил пробовать снова.

И я пробовала, пробовала еще, затем еще. Процесс меня увлекал, и я совсем забыла о времени и том, где нахожусь.

Отвлек меня мелодия телефона. Звонили Филу, но ответил тот не сразу, странно смотрел на экран какое-то время, будто не ждал от звонящего ничего хорошего. Все же ответил. Он весь напрягся от сказанного в трубке, глаза стали жестче, а скулы — острее.

Он посмотрел на Арса и кивнул в мою сторону, тем самым прося проследить, а затем резким шагом вышел из комнаты.

Парень взглядом проводил друга и посмотрел на меня, извиняюще улыбнулся и подкатился на кресле ко мне.

Когда я делала штрих не в ту сторону он показывал на него пальцем, а второй рукой делал ругающий жест, тряся указательным. Меня это забавляло, и я быстро привыкла к его правкам, но время отсутствия Фила считала. Не понимала почему его все еще нет.

Прошло уже полчаса, и я беспокойно посмотрела на Арса.

Тот взял первый попавшийся листок, написав карандашом, подвинул лист мне.

«Он на крыше. Могу проводить, но не думаю, что ему это понравится»

— Проводи пожалуйста, вдруг что-то случилось, — попросила я его, сделав бровки домиком.

Он показал мне лестницу на верх, и я вышла на крышу.

На улице резвился закат, окрашивая облака в нежно розовый цвет. Совсем забыла, что время уже позднее.

Не сразу заметила его, оглядываясь поначалу. Он сидел на краю крыши спиной ко мне. Я заметила дым, исходящий от него. Курит…

Глубоко вздохнув, подошла и села рядом.

Он не смотрел на меня, даже не сделал вид, что заметил мое присутствие.

Молчал. Я тоже не решалась говорить.

— Всегда любила рисовать закаты, — вдруг вырвалось. — они похожи на сказку. Кажется, что дальше случиться какое-нибудь чудо, и ты ждешь, отражаешь его у себя на бумаге в надежде передать хотя бы толику той сказочности, что видишь сам.

Он наконец посмотрел на меня, выдыхая дым. От него становиться тяжело, но я не подаю вида.