Продавец - Наталия Романова

— Нет, то есть да. Василина… я бы хотел… правда, послушай, я хочу этого, но не сейчас и точно не при таких обстоятельствах, не по этим причинам. Не так, Вася… Боже, я бы с ума сошел, если бы Васька вышла замуж так… Нет, Василина, это исключено.

— И давно ты стал таким щепетильным? — вырывается у меня. — Послушай меня! Я не собираюсь отдавать нашу Ваську какой-то модели, которая за почти пять лет ни разу не поинтересовалась дочерью, я не собираюсь отдавать нашу Ваську женщине, которая зачем-то подала сейчас в суд! И если для этого нужен фиктивный брак, он будет. Я, между прочим, преподаватель вуза, у меня будет хорошая характеристика и что там еще надо. Я обалдеть какая благонадежная и, если надо будет врать под присягой, что ты мой настоящий муж, именно это я и сделаю, но нашу Ваську я ей не отдам! Ты меня хорошо понял? — я почти перехожу на крик, но, по большей части, говорю так, будто передо мной нашкодивший первокурсник, который по старой привычке опасается, что я позвоню родителям рассказать о его недопустимом поведении. Все же я умею давить преподавательским авторитетом, на всех, кроме папы… Потому что я слышу:

— Егор прав, Василина. Так не делается.

— Мааааам, — в отчаянии пищу я, потому весь мой педагогический опыт разбивается о папино «причины должны быть правильные» и «любовь, например».

— Хм… — говорит мама, обводя взглядом папу, который в недоумении смотрит на Егора, который направляется к двери, и меня, которая вцепилась в руку продавца, грозя оставить след от ногтей. — Полагаю, мужчины склонны излишне драматизировать ситуацию. Если это поможет держать девочку подальше от такой матери, а насколько я поняла эта женщина сама не слишком понимает свои требования, то небольшая формальность лишней не будет… Егор, вам следует согласиться на вариант Василины, — смотря мягко на продавца, но я отлично знаю этот взгляд, еще никто не сказал «нет» под этим взглядом. — А тебе, дорогой, нужно позвонить куда следует и организовать все, как можно раньше, — смотря тем же взглядом, под которым мой папа вздыхает, притягивает маму к себе, целует её лоб и, говоря волшебное «если ты так считаешь», уходит, на ходу набирая номер. Мама идет за ним, оставляя нас с Егором наедине.

— Ты думаешь, это поможет? — шепчет Егор.

— Я не знаю, правда, но просто… надо что-то делать, пожалуйста, согласись, ведь мы не можем потерять И нашу Ваську тоже.

Я вижу, как он кусает свою губу, я освобождаю из плена зубов его губу и шепчу…

— Давай… это фиктивно. Ты ничего не теряешь, можешь только приобрести…

— Хорошо, я же эгоистичный ублюдок, — вздыхает Егор.

— Вот и отлично.

Класс! Мне несказанно повезло, мой будущий муж — эгоистичный ублюдок, — мне очень смешно, пока я еще могу смеяться.

Через десять минут раздался звонок от Сережи с предложением зависнуть на речке, но я, как честная женщина, тут же сообщаю, что никак не могу, потому что выхожу замуж, слыша на той стороне провода сначала тишину, а потом вопрос «Чем я могу помочь?», и я тут же понимаю чем — нам нужны свидетели, и хотя ситуация выглядит странной, я все же выхожу замуж фиктивно, а Сережа, скорей, мой друг-бывший-парень, чем… кем бы он ни стал для меня за это лето.

Через двадцать минут нам известно время моего скоропостижного бракосочетания, на нашей маленькой кухне сидит Сережа, уминая за обе щеки мамины оладушки, говоря с набитым ртом:

— Теть Люд, вот по чему на севере скучаю, так это по вашим оладьям!