Продавец - Наталия Романова

— Я чуть-чуть позже подойду, хорошо, детка? — Я бы присела, чтобы быть на уровне глаз с Васей, но велика вероятность, что я не смогу встать.

— Я звоню Насте, — Егор глянул на меня и пошёл на кухню с телефоном.

— Перестать, — на самом деле очень сложно догнать длинноногого продавца, когда ты передвигаешься по дому как утка, и габаритами напоминаешь медведя.

— Перестань, — я повторила. — Я не знаю детей, который помнили своё рождение, а первое сентября помнят все. К тому же, я не собираюсь рожать прямо сейчас, ты успеешь, — заверила я Егора и вскрикнула.

В итоге Егор не успел…

Он зашёл в палату на цыпочках и молча смотрел на меня, пока я лежала на кровати, а рядом лежал наш новорожденный сын. Он был самым красивым мальчиком на свете, я не сомневалась в этом ни минуточки. И он. И Егор.

Продавец сглотнул и сделал робкий шаг в сторону кровати, потом ещё один, потом быстро отошёл и вернулся, уже помыв руки.

— Как ты, детка? — спросил он и погладил меня по лицу, я потянулась за тёплой рукой.

— Немножечко устала, — улыбнулась я. — Смотри, — я показала на малыша, но Егор уже смотрел во все глаза, и мне только показалось, что в глазах его мелькнули слёзы.

Он аккуратно взял сына на руки, и я внимательно смотрела, как ловко это получилось у Егора. Потом я разглядывала маленький носик и лобик, и то, как смешно наш сын морщил нос и губки. И не могла поверить, что это мой сынок, мой муж, и что прямо сейчас в палату вошла Настя с Васей. Васю сначала не хотели пускать, но, как оказалось, в платные палаты был проход всем, и в итоге, Василису с огромными белыми бантами пропустили и даже поздравили с праздником.

Вася смотрела на меня. Смотрела на братика. Потом снова на меня. А потом она заплакала и стала меня обнимать. Она обнимала меня. Я обнимала её.

— Тебе же не было больно, мамочка? — уточнила Вася.

— Чуть-чуть, — прошептала я и посмотрела на Егора, который всё ещё держал нашего сына, и это помешало ему вытереть щёку от слезинки, которая стекла.

Это не очень-то по-мужски. Поэтому слезинка была одна.

Мне же никто не мешал заплакать, ведь сегодня у меня не только появился сынок, но и дочка, которая впервые назвала меня мамой. И я всё ещё была блондинка. Блондинки всегда сентиментальны. И я родила несколько часов назад. И в моём организме происходили изменения, которые тоже вызывали слёзы.

— Как вы его назовёте? — спросила Настя, глядя на маленькое личико.

Говорят, когда ребёнок рождается, он сразу подсказывает родителям имя, но наш мальчик молчал. Он много молчал и почти всё время спал.

Я посмотрела на Егора, который держал на руках своего сына, на Василину, которая сидела слева от Егора, и на себя — я сидела справа.

И поняла, что сегодня исполнилось не только моё желание, но и Егора тоже.

И ещё я поняла, что Настя тоже заслуживает того, чтобы её желание исполнилось. Она часто бывала задумчивой, с кем-то разговаривала или переписывалась и редко рассказывала, где бывает. И всё чаще грустила.

Я усадила Настю на кровать для сопровождающего — такая была в моей платной палате. Усадила рядом Василису с одной стороны и сама села с другой. Рядом с Васей сел Егор, смотря на меня в удивлении, а я положила малыша рядом с собой и сказала.

— Егор, нашего сына будут звать Егор. И теперь твои желания сбудутся. Тебя окружают две Васи и два Егора, — я улыбнулась, а Настя заплакала.

Потом Егор попросил Настю увести Васю, и мы побыли немного вдвоём, а потом Егор-младший захотел кушать, а я спать. Так что после кормления я уснула, а Егор остался со мной в палате.

Через несколько дней нас с Егором-младшим выписали.

А ещё через год сбылась мечта Насти.

Правда, для этого мне пришлось всё-таки позвонить Сергею и рассказать ему, куда поехала Настя, потому что он оборвал мой телефон и здорово злился.