Невеста для мажора - Екатерина Котлярова

— Серьёзно, — большой палец Макара оглаживает мой пупок. Ноги начинают дрожать от томительных волн, которые рождаются в том месте, где обнажённой кожи касаются горячие пальцы парня, и которые волнами расходятся по телу. Концентрируются на затылке, которого касается дыхание Серебрякова. Что же он творит? Я же сейчас сознания лишусь от остроты чувств. У меня слова из горла не идут, и тело слушаться перестаёт, когда он вот так близко. Когда касается так, заявляя на меня права. Когда тепло его тела проникает под кожу, золотистыми нитями тянется к замершему сердцу. Когда запах неповторимый в одежду впитываться начинает. Стыдно признать, но несмотря на всю злость и ярость, я к носу майку перед сном прижимала свою. Потому что от близкого контакта с парнем, она запах его успела впитать. Глупо любить того, кто боль постоянно причиняет? Того, кто словами убивает каждый раз? Глупо! Но что поделать, если сердце ноет, когда его рядом нет. Что поделать, если каждая фибра души тянется к нему. Что поделать, если я обмираю и взгляда его ласково жду? Жду, чтобы он ко мне прикоснулся. Хоть на мгновение. Так, как касается сейчас.

— Два года не виделись, а тут невестой сразу стала? — хмыкает Денис, складывая руки на груди. — Ну-ну… Решил довести спор до конца? — я дёргаюсь. Но рука на животе не даёт мне отстраниться. Макар прижимается ко мне ещё теснее, хотя казалось, что быть ближе нельзя. Другая рука опускается вниз к моей безвольно повисшей руке. Сжимает её. Согревает.

— Ты сам догадался, что спор не был игрой, жмурик, — Макар целует меня в висок. Я забываю, как дышать. Слишком нежно. Слишком чувственно. Мне не верится, что парень за моей спиной только вчера говорил мне все те гадости, которые заставили меня полночи реветь в подушку.

— Хочешь сказать, что влюбился в швабру? — Денис ухмыляется и окидывает меня взглядом с ног до головы. — Она же плоская, как доска. Ни рожи, ни кожи. А ты любишь, чтобы было за что подержаться.

— За языком следи, — рыкает Макар, сжимая мою руку с такой силой, что я тихо вскрикиваю. — Прости, — мне на ухо. — Проваливай, Жмуркин, пока я снова тебе рожу не начистил.

— Давай начистоту, Серебряков. Спор ты проиграл. Ты мне должен свою тачку. Я тебе доказательств больше предоставил, чем ты мне, — Денис подкидывает в руке ключи от байка. — На тех фотографиях, что ты так любезно продемонстрировал всему классу, тебя не было видно. Очень похоже, что скромница делала их сама, — из груди вырывается всхлип. По щекам начинают течь слёзы. Уроды. Стоят и обсуждают так цинично. Так, будто меня здесь нет. Пытаюсь вывернуться из объятий Макара, но он его руки превращаются в тиски, сжимая с такой силой, что шевелиться становится невероятно сложно.

— Рот закрой, — Макар рявкает так громко, что на нас оборачиваются студенты.

— Макар, — слабо шепчу я, задыхаюсь от слёз и от крепкой хватки, — пусти меня.

Парень рукой обхватывает моё лицо за подбородок и резко разворачивает к себе. Заглядывает почерневшим взором в мои полные слёз глаза, большим пальцем проводит по потрескавшимся губам, которые пощипывает от слёз. Склоняется и прижимается губами к моим. Языком с напором врываясь в мой рот. Оглаживая десны, цепляя язык. Он держит подбородок с такой силой и терзает мои губы, будто за что-то меня наказывает. Я всхлипываю прямо в его губы, понимая, что плакать не могу остановиться. Напротив. Слёзы начинают течь градом. Попадают на наши соединённые в поцелуе губы. Поцелуй полный горечи, соли, обиды и злости.

Я по-прежнему прижата спиной к его груди. Шея неудобно повёрнута и начинает тянуть. Кожа на подбородке пылает от прикосновений жёстких пальцев. Бабочки из живота стайкой взметнулись к горлу, грозясь вырваться через рот наружу.

Парень разрывает поцелуй, когда дыхания совсем перестаёт хватать. Заправляет тёмную прядку моих волос за ухо, проводя по мочке.

— Не плачь, — вдруг хриплым голосом просит он, стирая слёзы с моих щёк.