Звезда Парижа - Роксана Гедеон (2013)

— Нашла о чем печалиться, — пробормотал Тюфякин, касаясь ладонью ее мягких теплых волос. — Кто же в восемнадцать лет не делает глупостей?

— Ах, Пьер, — она судорожно вздохнула, — но ведь я порой такая злая.

— Мне это известно, — сказал князь улыбаясь. — Но ведь есть люди, которых вы любите, не так ли?

— Конечно, есть такие люди, но их… их немного.

— А зачем много? Ради Бога, не пытайтесь любить всех.

Он мягко взял ее за подбородок и заглянул в лицо:

— Ну вот, что это за слезы у вас на ресницах? Поверьте мне, Адель, оставайтесь такой, какая вы есть. — Помолчав, Тюфякин добавил: — Вы же неповторимы. Вы живая.

Адель чувствовала ущербность таких утешений, но, прижимаясь щекой к ладони старого князя, она со страхом вдруг подумала: «Как же я не ценю того, что имею!» Ведь правда, у нее есть возможность прийти вот так к Тюфякину почти как к отцу и всегда знать, что он поддержит. Пусть это не дает счастья, но ведь счастье вообще недостижимо. Покой тоже кое-что значит.

Милый Тюфякин, он так добр к ней и так мало требует…

Старый князь, всё так же поглаживая ее волосы, пробормотал:

— Поверьте мне, Адель, я уже неплохо вас знаю. Все люди грешат и вы не исключение. Но не позволяйте, милочка, им судить себя, потому что они, совершая грех, порой даже не были в таких обстоятельствах, как вы. Я не хочу сказать, будто вы так уж страдали. Я только хочу, чтобы вы не поддавались им. Быть монахиней или святой — не ваш удел. Вы рождены для иных дел и кому-нибудь вы обязательно дадите счастье, а многим уже дали. Например, мне. Не меняйтесь по возможности, пусть ваш нрав станет вашей путеводной звездой.

— Вы слишком снисходительны, — проговорила она едва внятно.

— Я тоже грешен. Поэтому снисходителен.

5

Делессер приехал к Адель Эрио утром в праздник Сретенья Господня под видом визита, какие были приняты в этот день. Адель, гнев которой еще не утих, высказала ему всё, что думала о неумении нового префекта что-либо скрыть от газет, о том, какие грязные и дурацкие сплетни наводнили Париж после ее кошмарного брака с де Геллем, и о том, что она не позволит, дабы с ней обращались как с обыкновенной полицейской осведомительницей.

— Я хочу развестись с этой вашей ищейкой и как можно скорее, — заявила она в ярости.

Делессер, заложив руки за спину, заявил:

— Сожалею, но это невозможно.

— Почему?

— Да потому, милочка, что еще два дня назад господин де Гелль был в Марселе, а сейчас, вероятно, уже плывет в Турцию.

— В Турцию?!

— Да, моя дорогая, в Измир, — любезно сообщил новый префект.

Глаза у Адель сузились:

— Это ваша новая шутка, не так ли?

— Нет.

— Но этот человек, насколько я знаю, должен был летом сдавать какие-то экзамены!

— А он их сдал. И весьма успешно. Но, как вы, вероятно, поняли, его главным устремлением является работа в полиции. Поэтому он и поехал туда, где нужен был более всего.

— И я не могу получить свободу?

— По причине измены — нет. Пожалуй, только по причине отсутствия супруга, но тогда вам придется подождать лет пять, как требуется по закону.

— Вы просто шут, — сказала Адель с отвращением. — Не знаю, что меня удерживает: давно следовало бы разболтать о нашей сделке.

— Видимо, вы боитесь, что это вам повредит.

Помолчав, Делессер добавил:

— Или боитесь со мной поссориться. Полно, Адель, не дуйтесь. Что за страсть к формальностям? Де Гелль ничем вам не мешает. Брачный контракт не дает ему никакой надежды на ваше имущество, так чем же вы связаны? Потерпите немного. Было столько дел, что я меньше всего думал о вашем разводе, когда посылал Оммера в Турцию.