Не по торной дороге - Анатолий Брянчанинов (1905)

— Представьте себе, chere[8] Анна Ильинишна, — раздавалось в дамском углу, — какая хитрая Светляева: она только дурачит всех, рассказывая, что не ухаживает за губернаторшей… Уверяет, что до нее ей никакого нет дела, что муж ее вовсе от губернатора не зависит, что все знакомство их с губернаторским домом ограничивается визитами, а между тем посещает ее entre chien et loup[9], чтобы не видели!.. Мне это экономка губернаторская рассказывала… И супруг такой же: хвастается тем, что никогда не провожает на вокзал губернатора, что считает это для себя унизительным, а сам исподтишка, перед его отъездом, ездит к нему извиняться, отговариваясь то службою, то нездоровьем!

— Я наверно знаю, — подхватила другая дама, — что Светляев последнюю награду себе выпросил, а между тем постоянно критикует и бранит, конечно, за глаза, губернатора!

— Я очень рада, — заметила хозяйка, — что сына этой гордячки и злюки Березкиной выгнали из университета: чего-чего она про свое детище и не пела! И талантливый-то он, и чуть не будущий министр! Остальной молодежи куда до ее Гриши!.. Ну вот теперь, куда она этого прославленного гения денет!

— И осень же у нас, — говорил губернский туз Павлу Ивановичу, — дожди, холод, грязь… Дороги ниже всякой критики, земские лошади еле ноги переставляют. Я на днях ездил по службе за сорок верст — думал не доеду!

— В каком уезде?

— В С-ком.

— Ну, там дорожный вопрос на последнем плане… Больше высшими матерьями гг. гласные занимаются… Да что о земстве говорить, когда у нас в городе мостовые нарочно худо содержатся, чтобы экипажным мастерам доход доставить!

— С нетерпением жду я земского собрания, — восклицает белокурый юноша, — ведь это, M-lle Cleopatre, мое первое выступление на арену общественной деятельности!

— Что же речи говорить будете, — тонко усмехнулась Cle-Cle.

— Если придется — отчего же нет!

— Но вы разве знакомы с земским делом?

— Положим мало, но ведь это знакомство так скоро приобретается… чтением докладов, разговором со старыми земцами.

— Но ведь нужды-то населения надо знать, с бытом-то его надо познакомиться?

— Надо главное попасть в нерв, уловить настроение собрания в известную минуту и затем суметь вовремя промолчать, вовремя разгореться…

— И все это в унисон с большинством конечно?

— Почему с большинством?

— Безопаснее! — прищурилась Cle-Cle.

— Вы, однако, не всегда добры бываете, Клеопатра Павловна! — покачал головою юноша.

— В ваш тон впадаю!.. А вы вот что мне скажите: ораторский талант у вас есть?

— Не думаю, но говорить могу… Да ведь чтобы перекричать кого-нибудь, нужны главное смелость и настойчивость — они, поверьте, важнее таланта в настоящее время!

— Ну, а что наш enfant de la nature?[10] — интересовался Огнев.

— Кого это вы так величаете? спросила Софи.

— Как кого? — удивился франт. — Mais ce gauchard d'Ossokine![11]

Девушка пожала плечами.

— Название не совсем верно… Впрочем, — с едва заметным лукавством подхватила она, — кое-что в нем и справедливо: Осокин правдив и безыскусствен… Может быть, поэтому вы зачисляете его в разряд детей природы?

— Нравственных качеств его я не изучал, — проговорил Огнев, — сужу только по внешности.

— И что же дурного заметили вы в ней?

— Положительное отсутствие малейшего светского лоска… даже какое-то пренебрежение ко всему, что издавна освящено обычаями и стало как бы законом… Потом эта наивная грубость, которою он так любит рисоваться…

— Рисовки у Осокина нет и быть не может.

— В таком случае он дурно воспитан.

— Не нахожу.

— Вы, пожалуй, не найдете, что он умишком слаб?

— Вы увлекаетесь, М-r Огнев!

— А вести жизнь чинуши, имея богатого дядю, — умно?

— Живет он вполне прилично: посещает театр, изредка вечера… А что не кутит, не сорит деньгами — то это, вероятно, не в его вкусах… Копит, может быть! — улыбнулась Софи.