— На пепелище нашли ее серебряный кулон, — ненадолго замолкаю, пока не отступает накатившая тошнота, — К сожалению, выжила только Ева Сотникова. Все остальные мертвы. Вот так.

— А что говорят о причинах пожара? — игнорируя мою самоиронию, он продолжает допрос.

— Взрыв бытового газа. Так бывает, когда играешь с огнем. Арина всегда делала именно это. Держала пламя на ладони и умела им управлять.

— То есть, вы не уверены что она умерла?

— Арина и определенность? Пфф, — скептически фыркаю в ответ, — Не смешите меня, они никогда не сталкивались в одном месте. Правда или ложь. Ложь или правда. Это была ее фишка. Путать одно с другим.

— Тогда задам последний вопрос, но мне кажется, для вас он наиболее важный. Все ваши блоки кроются именно в нем. Что. случилось. с… Дамиром? — растянутые паузы в последнем предложении, активизируют отдачу во всех болевых окончаниях. Мне приходится задержать дыхание, а потом спустить жгучую массу из легких одним рывком, — Ева, вы должны мне ответить Вам станет легче. Произнесите вслух, — нетерпеливо настаивает Арден.

Я, уже взяв себя в руки, подхожу к вешалке и снимаю пуховик. Намотав шарф неловкими пальцами, чувствую на себе пристальный взгляд, который кажется утраивает внушительность, преломляясь под линзами очков.

— Ну вы же психотерапевт, знаете, на что способно наше сознание в критический момент. Дети часто придумывают себе друзей или защитников. Вот и Дамир — всего лишь вымысел. Нет его, и никогда не было. Ясно, — категорично прерываю, начинающую утомлять беседу.

Все это было сказано мной мозгоправу не единожды. К чему бессчетное количество погружений в мой персональный ад. Он должен оставаться под замком, в самом темном углу памяти, чтобы мои мысли не смогли туда добраться. Иначе, эта болезнь, с таким красивым названием «не родившаяся любовь», начнет прогрессировать и сожрет меня до конца.

Не успеваю скрыться за дверью, как меня мягко, но настойчиво, втаскивают обратно. Распаленная злостью вырываюсь и отталкиваю. Арден спокойно отступает, поднимая руки в жесте капитуляции.

— Сходите со мной на свидание? — вдруг огорошивает своим вопросом.

— Вас же лицензии лишат за связь с пациентом, — отвечаю первое, что приходит на ум.

— Я передам вас другому специалисту.

— Конечно, нет. Я не готова и вы. вы. Да что за бред. Вы же шутите?

— Я вполне серьезно. Вы бы смогли построить отношения. Со мной или кем-то другим, — его лицо сменяет бесстрастие на мужской интерес. С нарастающей тревожностью наблюдаю это преображение и похотливый блеск в глазах, — Только представь. Я трогаю твое бедро, постепенно забираюсь под юбку… МОИ руки касаются твоей груди, — жестами описывает свои действия в воздухе и постепенно сокращает дистанцию между нами.

— Боже нет!! — почти в страхе выкрикиваю, зажимая края куртки как можно теснее. Арден удовлетворенно улыбается, постукивая указательным пальцем по подбородку.

— Вот вы и ответили на мой вопрос. Всего хорошего. Жду вас через неделю, в то же время. Подумайте, Ева, стоит ли лгать себе и прятать накопившиеся чувства, а потом поговорим об этом.

Возмущенно срываюсь на бег, отдавая предпочтение длинной лестнице, вместо полупрозрачных лифтов в медицинском центре.

Как я могла купится на этот трюк. Все болезненное, что я так старательно утрамбовывала поглубже, вдруг начало вырываться наружу.

Хлестко, едко просачивается, нагнетая невыразимые комбинации ощущений. Хочется завизжать или расплакаться. А ведь мне казалось, что я научилась держать равновесие.

Работа отнимает все мои силы, время и по возможности мысли. Страничка плавно переворачивается, закрывая ту часть, которая ранит больше всего. Убивает медленно и мучительно.

Нас с Дамиром не было.