К чужому берегу. Предчувствие - Роксана Гедеон

Особенно меня поражало то желание подавления, которое я разглядела в нем. Он хотел подчинить меня своей воле, чуть ли не вернуть в стойло.

Казалось, само мое появление он расценил как страшную угрозу своей власти в нашей семье. Но почему? Неужели его так страшит призрак Клавьера и он так опасается, что здесь я буду слишком доступна для происков банкира? «Он, этот лавочник, помнит тебя, — прозвучали у меня в голове слова Александра. — Мне было бы куда спокойнее, если бы его не существовало на свете!» Господи, неужели он мог верить в эту чушь?

Но все равно, даже если верил, почему он был так груб? Что за неистовство было в его реакции? Я его жена, а не рабыня! И мне-то прекрасно известно, как он бывает очарователен и как умеет ласково убеждать, когда хочет. Что, жене демонстрировать эти качества уже не нужно? Он утомился? Мне можно просто приказывать? Конечно, я же не Мелинда Дэйл!

Всхлипнув, я переворошила почту на столике возле камина. Вензель Талейрана привлек мое внимание, и я быстро распечатала конверт.

«Душа моя, — писал Морис, — я узнал, что вы все еще не посетили мадемуазель Бертен, которая так вас ждет. Очень надеюсь, что вы мешкаете с этим визитом из-за забот супружеских, а не из-за того, что изменили нашему договору. Бал назначен на Вербное воскресенье, времени не так много, поэтому умоляю вас поторопиться. Я еще не говорил вам, что, хотя сам прием будет дан в честь первого консула, лично для вас на празднике я готовлю сюрприз, который не оставит вас равнодушной.

Напоминаю вам, мадам, что мы договорились ежедневно обмениваться записками, и сам я уже внес эту приятную обязанность в свой утренний распорядок дня».

Прочитав письмо, я почувствовала, как злость снова захлестывает меня. Конечно, полстакана арманьяка сделали свое дело, и соображала я сейчас не очень трезво, но все же ясно ощутила контраст между тем, какого тона придерживался Талейран по отношению ко мне, и тем, как вел себя мой муж. Черт побери, я заслуживаю уважения и дружелюбия! Если такой человек, как министр иностранных дел, ценит меня и готовит мне сюрпризы, почему бы Александру, которому я родила двух сыновей, тоже не ценить меня по достоинству?!

Потом я вспомнила, как выглядел мой муж во время встречи, и даже топнула ногой от негодования. С Талейраном уж его не сравнить! Александр давно забыл, что значит следить за собой как подобает аристократу и превратился в угрюмого мрачного вояку. На все случаи жизни у него два мундира — военный или дорожный, он вечно при оружии, пропах табаком, лошадьми и порохом, и никогда не задумывается над тем, чтобы поразить даму изяществом камзола и белизной кружев. Война, конечно, всему причиной война… Но он упорно не хочет мира, и меня вечно ждет именно такой Александр — загнанный в угол, пьющий повстанец!

Я вскочила на ноги, рывком скинула плащ, яростно швырнула шляпку в угол. И только теперь заметила, что не одна в гостиной, — в кресле с высокой спинкой напротив окна сидел мой брат.

— Джакомо?

Он не спеша повернул ко мне лицо.

— Я все время был здесь, Ритта. Решил не мешать тебе, потому что почувствовал, как ты взволнована.

— Да. Взволнована…

В полной прострации я подошла, села напротив, не зная, что сказать. Мне так хотелось услышать чей-то совет, особенно, конечно, братский, но я толком даже не говорила с Джакомо в этот приезд, поэтому было как-то неловко начинать первый же разговор с собственных бед. Тем более, что Ренцо-то я забыла привезти с собой… В целом я знала, разумеется, что у Джакомо все хорошо. Стефания управляла служанками и присматривала за домом, брат понемногу становился довольно востребованным в Париже учителем итальянского языка, Жоржетта была помолвлена с каким-то сержантом и к осени, после окончания нового похода, готовилась выйти замуж. Может, не так уж и важно обсуждать все эти житейские дела в первую очередь, ведь у меня проблемы посерьезнее?

Джакомо будто услышал мои мысли, взял меня за руку.