Чешир - Саманта Лавлок (2022)

Проклятье. Черт возьми, черт возьми. Конечно, это он. Вокс скрещивает руки на груди и прислоняется к двери с хитрой улыбкой на губах.

— Выходи, выходи, где бы ты ни была, — поет он. — Я знаю, что ты здесь, малышка.

— Прекрати называть меня так! — Раздраженная как тем, что он продолжает использовать это дурацкое прозвище, так и тем фактом, что он знал, что я здесь, отказываюсь от идеи попытаться спрятаться. — Если ты будешь любезен отойти, я уберусь с твоего пути и оставлю тебя делать то, что, черт возьми, ты планируешь здесь делать.

— И где в этом тогда веселье?

— Речь не о веселье, ты гигантский, высокомерный мудак. — Взволнованная, раздраженная и усталая, я сдуваюсь, как недельный воздушный шарик на день рождения. — Вокс, пожалуйста. У меня был странный, дерьмовый день. У меня куча вопросов и ноль ответов, и я просто хочу вернуться в свою комнату.

— Так задай их. — До сих пор я не поднимала глаз, сосредоточившись на тех мелких деталях, которые я могу разглядеть на деревянном полу в почти полной темноте. Но при его словах тут же поднимаю голову вверх.

— Прости, что? — Приглашение к какому-либо реальному разговору с ним ошеломляет меня. С той первой встречи, в тот день, когда я потерялась, он сводит меня с ума физически и морально.

Его темная фигура отделяется от двери и еще глубже растворяется в тени. Раздается звон стекла о металл, и искра света превращается в маленькое, но теплое свечение. Вокс встает из своей скорченной позы в углу, старый масляный фонарь свисает с его пальцев.

— Сядь, — командует он, и я немедленно снова ощетиниваюсь.

— Я что, по-твоему, похожа на собаку?

Парень закатывает глаза и испускает многострадальный вздох.

— Простите, Ваше высочество, не могли бы вы, пожалуйста, усадить свою королевскую задницу на место? — Он размашистым жестом указывает на предмет мебели, который в свете лампы теперь можно опознать как кушетку. Британский акцент ужасен, но мне чертовски трудно удержаться от ухмылки.

— Намного лучше. — Задрав нос почти вертикально вверх, я подыгрываю ему и очень чопорно присаживаюсь на край подушки. Одеяло, покрывающее все это, на удивление чистое, что наводит меня на мысль, что Риверы часто приходят сюда. Вокс берет несколько поленьев из кучи и садится перед очагом. Сбоку спрятана плетеная корзина, наполненная мелкими кусочками растопки и газетой. Наблюдение за тем, как он терпеливо и методично разводит для нас костер, наполняет меня чувствами, которых я не ожидала.

Панибратство.

Комфорт.

Безопасность.

Также очень возбуждает наблюдать за работой его рук и за тем, как прядь его густых темных волос продолжает падать ему на лоб.

Довольный результатами своей работы, он отряхивает ладони и обращает свое внимание на меня.

— У тебя есть вопросы, — заявляет он, опираясь предплечьями на свои обтянутые джинсами бедра.

— Да. У меня есть вопросы, я имею в виду. — Небольшой румянец заливает мою шею, и я проклинаю себя за то, что была такой неуклюжей.

Когда Вокс улыбается мне на этот раз, в его улыбке нет ни насмешки, ни злобы. Вместо этого в нем звучит нотка ободрения и теплоты.

— Спрашивай, малы... Алианна. Может быть, я смогу ответить тебе на несколько вопросов.

Я сбита с толку этим обращением. Где высокомерие, коварная уверенность, к которым я привыкла от него? Кто этот потрясающе великолепный человек, сидящий сейчас передо мной, освещенный ореолом света от камина? Что бы, черт возьми, ни происходило, я собираюсь в полной мере воспользоваться возможностью получить любые ответы, какие смогу.

— Тогда ладно. Что ты знаешь о моем отце?

Глава 10

Между нами повисает тяжелая тишина, пока Вокс обдумывает мой вопрос, тревога ожидания заставляет мое сердце биться чаще. Я начинаю думать, что он вообще не собирается отвечать, когда наконец заговаривает.