Снэк - Эмми Бертон (2023)

— Мин… давай… э-э, давай поговорим. Я включу термостат и прогрею помещение. Почему бы тебе не положить свои вещи, и мы могли бы посидеть и поговорить.

Папа делает так, как он говорит. Он увеличивает температуру. Я слышу, как он включает, и сразу же чувствую запах неиспользованной печи в спертом воздухе. Здесь вообще никто не жил.

Папа снимает шляпу и пальто и вешает их на перила. Он уклончив. Его глаза опущены, и он избегает моих.

Теперь я боюсь. С ним что-то не так? Он на мели? Болен? Я чувствую странное дрожащее чувство в груди. Что это за разговоры шепотом с Колетт?

— Что случилось, папочка? Что происходит?

Я действительно не помню, чтобы мой отец так волновался. Походив взад-вперед и извинившись за состояние дома, он наконец переходит к делу.

— Минни, на самом деле я здесь больше не живу…

— Что-то не так? Ты теряешь дом? Почему ты мне не сказал? Я знаю, что не навещала тебя несколько месяцев, ну, больше, чем несколько месяцев, но я не понимаю… Что случилось? Что происходит?

Папа хмыкает и хмыкает, а потом говорит:

— С тех пор как Сид съехал осенью, дом стал слишком большим и… — Но потом он говорит об истинной причине. — Ты знаешь, что Колетт была одна с тех пор, как Боб изменил ей, и она выгнала его восемь лет назад?

— Да.

— Ну, с тех пор мы становились все ближе и ближе. Клип исчез. Тебя не было. Снэк редко приезжал домой. Единственным, кто был рядом, Сид, и он был так увлечен своими друзьями, видеоиграми и этим шумом, который он называет музыкальной группой…

— Папа, они на самом деле действительно хороши. Я слышала, как они играют в городе, — вмешиваюсь я из чистой нервозности.

Сид. Мы никогда не называли его Сидни. Он был Сидом. Имя Сидни чаще ассоциировалось с лихими афроамериканскими актерами и кинопродюсерами в очках с толстой оправой или, что более мрачно, с убитым панк-рокером, а не с кем-то вроде моего драгоценного, противного, рыжеволосого младшего брата. И все же оно идеально подходило ему.

— Знаю. Я хочу сказать, что Колетт была одинока, и я тоже. Нас тянуло друг к другу. Сначала мы просто проводили время вместе, но теперь… — И тут папа наконец выпаливает. — Я люблю ее, и она любит меня. — Он смотрит на меня, приподняв брови в ожидании моего ответа.

— Это хорошо, верно? Почему ты выглядишь испуганным, папа?

— Я просто не знал, как ты к этому отнесешься. Ты почти не бывала дома. Ты годами избегала Даунерс-Гроув и Снэков. В этом году мы собрались всей семьей только на Рождество за ужином. В отеле. Я просто не нашел подходящего времени, чтобы сказать тебе об этом. А потом я вернулся домой после смерти Меган, и все время был у Колетт и…

— Ты хочешь знать, что я думаю? О том, что ты с Колетт?

Папа застенчиво отвечает:

— Да.

— Я думаю… — Мне нужно избавить этого беднягу от страданий. Это действительно отличная новость. Я счастлива, что мой папа нашел кого-то. Он так долго был один и, насколько я знаю, никогда раньше не встречался с кем — либо. — Я думаю, что это здорово! Почему ты не сказал мне раньше?

— Я не знаю. Я хотел быть уверенным. Я боялся, что ты никогда не вернешься домой из-за того, что Колетт мать Снэка. Я не знаю. Я вел себя глупо.

— Папа, все в порядке. Я понимаю. Иногда трудно понять, что происходит в отношениях, или как это определить, или даже объяснить самому себе, не говоря уже о людях за их пределами. Правда, я так рада за тебя.

Лицо моего отца озаряется улыбкой облегчения.

— Спасибо тебе. Я чувствую себя таким счастливым с Колетт. Я никогда не думал, что снова влюблюсь.

Это замечательно и в то же время немного странно слышать, как мой папа говорит о том, что он влюблен. Это также зажигает маленький огонек надежды для меня и моей причудливой истории любви.

Мне вдруг приходит в голову одна мысль.

— Мальчики?

— Да. Они знают. Я уже сказал им.