Суданская роза - Юлия Чалова

Чуть раздвигая мои губки Влад пытается осторожно войти в меня, тут же застывает и моментально выходит обратно, как только я вскрикиваю от легкой боли.

- Яна… Ты? Ты еще девочка?

От смущения, нет – от самого настоящего и жгучего стыда, я готова сейчас полностью исчезнуть. Но Влад не отрывает от меня своего пристального взгляда и сейчас в его глазах полыхает невероятно пьянящий коктейль нежности и откровенного желания.

- Да, - едва слышно, на выдохе выдавливаю я.

С пару секунд Влад молчит, словно пытается обдумать мое признание. Тревожно стараюсь считать его эмоции, внутренне готовая к тому, что сейчас встану, соберу вещи и быстро отправлюсь домой.

- Янка, - тихо шепчет Влад, - если ты не захочешь, только скажи, я тут же прекращу.

Вместо ответа только улыбаюсь и притягиваю его к себе для поцелуя. Так мы не встречаемся взглядами и мне стыдно чуть меньше.

Его пальцы умело играют с клитором, заставляя меня испытывать острые и нестерпимо-сладкие ощущения. Он не торопится, продолжая целовать меня и нежно играя языком с моими губами. Постепенно поцелуи становятся все глубже и его пальцы проникают в меня, скользя там, где сейчас все горячо и мокро.

От того, что он сейчас мне нашептывает на ухо, я уже готова улететь. Таких порочных и одновременно нежных слов я еще ни разу не слышала, даже в кино. Сильный и опытный, он – тот, кому в эту минуту я безгранично доверяю.

Снова легкая боль и я, теряя контроль, вцепляюсь коготками в его спину. Он не движется и дает мне привыкнуть к новым ощущениям. Постепенно и едва ощутимо продвигается глубже и в какой-то момент я больше не ощущаю боли. Его поцелуи не дают мне опомниться, заставляют стонать все громче и сильнее.

- Не сдерживайся, любимая, ты так сладко стонешь, - нежно шепчет мне Влад и одновременно заласкивает пальцами одуревший от счастья клитор.

От неожиданного и сладкого спазма перехватывает дыхание и я чувствую, как меня накрывает горячая и неуправляемая лавина самого первого оргазма в моей жизни…

Глава 6. На этот раз - никаких осечек (Матвей)

Николай Пеструхин от одной только мысли о предстоящем разговоре сморщился так, как будто только что разжевал дольку недозрелого лимона. На обоих сыновей нельзя положиться, хотя Матвей временами казался более надежным, чем Витька.

Рассеянно взяв в руки фотографию в массивной серебряной рамке, он невидящим взором уставился на изображение и, казалось, смотрел сквозь само фото. Снимок был сделан лет двадцать назад, на охоте.

Довольные мордашки сыновей-подростков внушали веру в то, что в будущем он сможет положиться на собственных детей. Но Витька упорно не желает видеть дальше сиюминутных желаний, а Матвей настолько вспыльчив и злопамятен, что может с легкостью подвести под монастырь все семейное наследие.

Впрочем, в его сыновьях было и нечто общее – неуемная тяга к жестокости и чрезмерная любовь к дешевым спецэффектам. И если жестокость у Пеструхиных передавалась по мужской линии, то вот склонность к драматическим нагнетаниям…

Это все от их истеричных шлюх-матерей, сварливо подумал Николай, вспоминая и Эльвиру, от внебрачной связи с которой родился Матвей, и Анжелику – свою законную жену, мать Витьки.

Анжелика до последней минуты воображала себя великой актрисой и заламывала уморительные комедии, но врать толком не умела и скрыть интрижку с собственным тренером так и не смогла. За что и поплатилась собственной никчемной жизнью.

Из дурных воспоминаний Николая выбросило, как только чуть скрипнула дубовая дверь в кабинет. Матвей пришел, как обычно на несколько минут раньше.

- Здравствуй, - устало произнес Николай и, не ожидая ответного приветствия от сына, плеснул себе в стакан немного виски.