Суданская роза - Юлия Чалова

- Ее убили той ночью, когда она поехала с Матвеем. Он просто оставил ее в компании кого-то из своих дружков-отморозков и уехал. Типа, он не причем. Заранее подготовился. Его алиби подтвердилось, в момент убийства он находился в другом месте. Незадолго до смерти Эля несколько раз звонила мне, но мой телефон был отключен. Когда я вернулся и узнал, что ее больше нет… - Влад делает паузу и горько усмехается, - в общем, я вышел на того, кто это сделал. Один из дружков Матвея. Его больше нет…

- Влад, - тихонько шепчу я, чувствуя его смятение, - ты сделал все правильно.

Осторожно дотрагиваюсь до его плеча, желая чуть подбодрить и напомнить, что я – рядом. И так будет всегда. Я всегда буду рядом.

- Да, безусловно, это было правильно, - соглашается Влад, - но меня заметили. Мне было всего восемнадцать, думать особо еще не умел и по дурости подставился. Хотя прямых доказательств того, что это сделал я, ни у кого не было, при желании легко можно было состряпать уголовное дело. На тот момент, я – лучший студент отделения востоковедения, и на военном факультете тоже считался лучшим. Кроме европейских языков, на тот момент уже свободно владел арабским, турецким и западным фарси. Отец с детства учил меня стрелять, даже отдал специально учиться. Короче, стрелял я тоже хорошо и, с одной стороны, все это спасло меня от реального срока, а с другой – стало не меньшей тюрьмой.

- Тебя шантажировали? – догадываюсь я и чувствую всю ту боль, которую годами держал в себе Влад, скрывая от меня свое прошлое.

- Ну… как бы сказать… Да, это был шантаж, но я был молод, горяч и жил на адреналине, кайфовал от ощущения опасности. Тогда я считал, что передо мной открылся новый мир с новыми возможностями. Вот только это был не мир, а война. Самая настоящая. И меня бросили в самое ее пекло. Как в калейдоскопе, одна горячая точка сменялась другой. О некоторых военных конфликтах ты никогда не услышала бы в новостях. Но они были. И я там тоже был. У "Наутилуса" есть старенькая песенка... "Шар цвета хаки". Иногда ее слушаю и думаю, что это - как раз про меня в то время.

- Влад, а та песня, которую ты слушал, когда я приехала к тебе… Помнишь, в тот день, когда тебя еще ранили из-за меня? ДДТ, кажется, «Не стреляй». Это как-то связано со всей этой историей?

Влад чуть смущенно улыбается, как будто готовится признаться в чем-то особенно личном.

- Да… Редко, но на меня иногда все же накатывают разные воспоминания. Яна, я делал многое, о чем хотел бы забыть. Да, каждый выстрел – не просто так. Но знаешь, иногда я вообще сомневаюсь, зачем и кому все это нужно. И да, в тот день, перед тем как ты приехала, на меня снова накатили воспоминания. Были причины.

- А Матвей? Что он делал все это время? Вы учились вместе?

- Вот в том-то и дело. Меня, фактически, втянули против моей воли во всю эту систему. А Матвей прикладывал все силы, чтоб попасть туда же. Он тоже был на хорошем счету и на факультете, и как военный переводчик. Двенадцать лет назад нас обоих забросили в Алжир.

Влад замолкает и я вижу, как его глаза темнеют. Верный признак того, что ему сейчас очень больно. Беру его за руку и он сжимает ладонью мои пальцы, как будто боится разорвать со мной связь.

- Незадолго до этого, застрелили моего отца. Заказное убийство, это было ясно сразу. Я стал копать по тем каналам, которые у меня были. И снова – Африка. Контрабанда кейптаунских алмазов. Запутанная история, но сейчас – не суть. Просто, когда нас закинули в Алжир, настроение было паршивей некуда. Какая-то дыра, повстанцы, неразбериха. У нас с Матвеем – задание, которое надо было выполнить. Рядом крутится симпатичная девчонка-переводчица. Кристин. Ну у нас с ней и начались…

- Отношения? – переспрашиваю я и совершенно не чувствую ревности.