Спой для меня - Рина Старкова

За кулисами я прекрасно видел Малинову в белом очаровательном платье, босую, растворяющуюся на сцене. Она жила этими мгновениями, купалась в ярких лучах прожектора и пела так, что зрители не смели и дышать. Несколько тысяч взглядов направлены на нее. Чистый искренний голос, в который я отчаянно влюбился, трепетал и ласкал мой слух. Я смотрел на нее, и погибал. Сцена — ее второй дом, если не первый. Она как никто другой смогла вписаться в образ мечтательницы, живущей в ожидании чуда. Она и в жизни была такой… мечтательной, смелой, настоящей. Она была моим маяком, осветившим путь в кромешной тьме, растопившей все ледники в сердце и душе.

— Ваш выход через пять минут, — напомнил Геннадий Федорович.

Я перевел взгляд на продюсера, и тот усмехнулся.

— Уверены, что справитесь? — мужчина похлопал меня по плечу и улыбнулся.

— Если честно, не уверен.

Карнилов замолчал, смотря мне в глаза. И хотя вокруг меня витали голоса актеров, я слышал тишину. Притихли все мои демоны внутри?

— Знаете, Герман, у девочки большое будущее. Посмотрите на нее, сколько невинности, трепета, тепла, — продюсер заставил меня вновь увидеть Малинову, парящую среди тяжелого дыма, застилающего сцену.

— Именно за это я ее так люблю, — признался я, не отводя глаз от очаровательного существа.

— Это ваш последний шанс. Билеты во Францию куплены. Виктория согласилась поехать.

— Я знаю, — перебил шепотом.

— Тогда идите к ней, — Геннадий Федорович жестом указал мне на сцену, и я глубоко вздохнул.

Шаг, второй. Сердце вот-вот прорвет грудную клетку. Свет софитов ослепил меня, и теперь я видел лишь ее спину. В зале темнота и мертвая тишина. Все ждали появление на сцене отважного капитана. Ждала Ассоль. Ждала Вика.

Фонограмма зазвучала, и мне оставалось только действовать по плану: открывать рот и приближаться к ней, обнимающей свои плечи и смотрящей вдаль. Я чувствовал, что мне мало воздуха. Что ноги становятся ватными. И когда я почти прикоснулся к ней, перестал слышать фонограмму, лишь стук собственного сердца. И ее сердца.

Мне оставалось только положить руку на ее плечо и она обернется, но я почему-то медлил. Тело парализовало, когда почувствовал запах родной женщины на расстоянии в полметра. Все пошло не по плану. Я не предугадал, что у меня закружиться голова и станет больно дышать. Что по телу пойдут мурашки. Боже, как она красива. Нежная, хрупкая, ранимая. Актриса и певица.

Спустя мгновение Вика поворачивается в мою сторону, раскрывает рот, чтобы начать свою партию и… замирает.

И нет ничего кроме нас. Будто мы не на сцене. Будто от нас не зависит успех мюзикла. Мы смотрим друг на друга. Она так близко. Невыносимо. В ее взгляде лишь удивление.

И она начинает петь.

Продюсер долго не соглашался на мое предложение о замене актера в последней сцене, потому что боялся, что Вика не сможет собраться и продолжить выступление. Но она смогла. И я смог показать ей, как сильны мои чувства.

Я взял ее за руки и прижал к себе, вдыхая запах волос полной грудью. Я чувствовал ее мурашки под своими ладонями, наслаждался шелковой кожей. И когда Вика взяла последнюю ноту, а зал заполнили громкие аплодисменты, я ее поцеловал. Легко, чуть ощутимо коснулся ее губ. Жар пронесся по венам, воскрешая нашу нежность. Блеск ее красивых глаз заставил меня улыбнуться. Финальные аплодисменты длились больше десяти минут, и продолжились даже после того, как занавес опустился и закрыл нас от любопытных взглядов зрителей.