Спой для меня - Рина Старкова

Утром вышла из комнаты, словно тень прошмыгнула на первый этаж. Фаина Ивановна смахивала пыль с картин, и я налетела на нее, утопила в объятиях.

— Вика, я скучала по хозяйке этого дома.

— И я скучала по этому дому, — тихо шепчу в ответ, не отпуская пухлое тело женщины. — И по вам.

Рафаэль орудовал на кухне, и я влетела туда, резко открыв дверь. Повар уставился на меня пристально и серьезно, но потом взгляд его смягчился, а по лицу проплыла улыбка. Молча подошла к нему и осмотрела мясо, подготовленное для жарки. Не говоря ни слова, принялась помогать ему. Оказалось, что мы не плохая команда.

Раз уж Амурский вернул меня домой, я не буду сидеть и лить слезы. Пусть и неприятно, пусть больно. Я переживу. И раненное сердце срастется, склеятся его осколки, шрамы заживут. Станет еще крепче прежнего.

Рафаэль привез завтрак в столовую, и я с упоением наложила себе порцию. Запах божественный, и я как раз голодная. Желудок жалобно засосало от голода. Мясо растаяло во рту, и я насладилась его вкусом. В съемной квартире не хотелось готовить, а теперь я могу делать это каждый день с огромной радостью. Нужно же чем-то заниматься в этом доме, кроме как избегать Германа. Рано или поздно он захочет взять меня.

Мурашки прошлись по спине, и следом за ними выступил холодный пот. От одной мысли, что Амурский имеет полный доступ к моему телу и теперь может не быть таким трепетным и нежным, стало страшно. Мой миллионер может заставить меня страдать не только морально, но и физически. И прикроется своим договором с папой. А я опять ничего не смогу сделать. Даже возразить не смогу, потому что мои слова — пустой звук. И пусть. Я привыкну. Я выдержу. Главное, не думать об этом.

Только отогнала дурные мысли, как в столовую вошел Герман. Я быстро вытерла руки о полотенце и поднялась с места.

— Доброе утро, Вика, — Амурский улыбнулся и потянулся ко мне, чтобы поцеловать.

Я замерла. Застыла. Тело парализовало. Даже пальцы согнуть не в силах. Его горячие губы коснулись моей щеки, и я закрыла глаза.

— Доброе утро, — быстро протараторила в ответ и поспешила скрыться.

Поднялась вверх по лестнице и застыла у стены. Дышать больно. Даже тело сводит от этой ломки. От желания все ему простить и подчиниться. Но я буду сильнее. И не стану для него удобной, я же не мебель, в конце концов. Я имею право отстраняться от его прикосновений, противиться, злиться.

— Вика? — ласковый женский голос заставил меня повернуть голову к источнику звука.

— Анька! — я накинулась на нее и обняла. — Как ты? Как замужняя жизнь?

— Все хорошо, Витя такой заботливый, нежный, трепетный. И еще кое-что… никто еще не знает, — Аня хитро прищурилась и засветилась от счастья.

— Ну не тяни. Что? — я невольно засмеялась, наблюдая за плавными взмахами ее ресниц.

— Я беременна, — прошептала мне на ухо.

Мы вместе рассмеялись. Боже, какая это радость! Аня осторожно приложила мою ладонь к своему животу.

— Малыш еще слишком маленький, чтобы его можно было почувствовать, но знаешь, я уже его ощущаю. Он лишь маленькая точка внутри меня, но я уже его очень люблю больше жизни.

Мы вошли в ее кабинет, и Аня разложила на рабочем столе инструменты для стрижки, попутно рассказывая про УЗИ и о том, как она хочет признаться во всем мужу.

Я бы и дальше с ней болтала, если бы Герман не заявился в кабинет. Стричься пришел. Теперь понятно, зачем Аня готовилась.

Я отправилась к себе в комнату.